"Валентин Петрович Катаев. Время, вперед! " - читать интересную книгу автора

Через час-два Ищенко отгородили. Феня пока что завесила вход шалью.
Всю ночь за семейной перегородкой горела лампочка. До света Ищенко и Феня
разговаривали жарким, частым шепотом, чтоб не будить бригаду.
А в семь часов утра Феня уже собралась к соседям просить корыто.
- Ты, Костичка, ляжь, ты, Костичка, отдыхай, - шептала она, взбивая
подушку в новой красной наволоке. - Спи себе и не беспокойся, Костичка. Ни
о чем, Костичка, не думай...
Он только мычал в ответ. Его одолевал сон. Он так и заснул, как был, в
новых штанах и рубашке, привезенных Феней в подарок, не дотянувшись чубом
до новой наволоки.
А она - как ни в чем не бывало. Ее охватило страстное, нетерпеливое
желание как можно скорее переделать все дела: постирать грязное, убраться,
сходить в кооператив, обменять талоны, вымыть пол, сварить обед, протереть
окно, обвернуть лампочку абажурчиком, поискать, где тут вольный рынок,
разложить вещи, прибить полочку.
Она чувствовала себя прекрасно и только все боялась,что как-то не
успеет, не переделает всего, забудет что-нибудь нужное.
Она торопилась к соседям, - скорей, скорей! - извинялась, просила
корыто, топила куб, бегала в кооператив, входила на цыпочках за загородку и
переставляла вещи на столике, резала ниточкой мыло.
Она чувствовала себя так, как будто всю жизнь прошла на этой стройке,
в этом бараке.
Улыбалась соседским детям, переругивалась с отдыхающей бригадой, сияла
истощенными глазами, снова ходила с какими-то старухами в кооператив,
стояла в очереди перед кассой. И все это - скорей! скорей! - с отчаянной
поспешностью, с ненасытной жаждой работы, с тайным страхом перед тем, что
неизбежно должно было с ней случиться.

XI
Сметана осторожно заглянул за перегородку. Ищенко спал. Сметане было
жалко будить бригадира.
Сметана вошел и присел на табуретку рядом с койкой. Бригадир спал.
Сметана поставил локти на колени и обхватил свою белую, совершенно круглую
плюшевую голову руками.
В окно било жгучее солнце.
Мухи, вылетая из темноты, чиркали по ослепительной полосе, вспыхивали
в ней, как спички, и тотчас гасли, снова влетая в сумрак.
Сметана подождал минуту, другую.
"Надо будить. Ничего не поделаешь". Он потряс Ищенко за крепкое,
потное со сна плечо:
- Хозяин! Эй!
Ищенко замычал.
- Подымайся!..
Бригадир лежал как дуб. Сметана развел рот до ушей и пощекотал ему
пятку. Ищенко быстро вскочил и сел на койке, поджав под себя ноги.
Он смотрел на Сметану ничего не соображающим, опухшим, розовым,
детским, капризным лицом с кислыми глазами.
- Брось, Васильев, дурака валять! - хрипло сказал он и утер рукавом
рот и подбородок, мокрые от набежавшей во сне слюны.
Васильев подал ему кружку воды: