"Валентин Петрович Катаев. Жена (Повесть)" - читать интересную книгу автора

мелкими, неподвижными казались морщинки волн, высеченные на его громадной
поверхности. Море было как пустынный каменный двор, чисто выметенный и
посыпанный песком. И оттуда дул широкий, удивительно чистый ветер, круживший
платье и относивший его в сторону.


IX

Дом отдыха помещался в бывшей монастырской гостинице. Это было длинное
белое здание с зеленой крышей. Нас поселили во втором этаже, в небольшой
комнате, выбеленной мелом. Стены были очень толстые. Окна и балкон выходили
в море. Под балконом росло большое старое дерево грецкого ореха. Дом отдыха
был бедный, мало известный. Почти никто сюда не ездил. Отдыхало человек
пятнадцать, не больше.
Нам выдали из кладовой постельные принадлежности. Мы сами набили тюфяки
и подушки жестким степным сеном, в котором было много сухой ромашки. Затем,
подоткнув юбки, мы в два счета вымыли желтый, раскаленный от солнца, пол. В
комнате тотчас запахло, как в бане, распаренным веником.
Две недели прошли однообразно, но совсем не скучно. За все это время
было только одно происшествие. В первый же день я пошла купаться, забылась,
и меня страшно обожгло солнцем. С малиново-красными плечами и спиной я
пролежала несколько дней в постели. У меня сильно поднялась температура.
Обожженная кожа мучительно болела. Грубые простыни причиняли страданье.
Сквозь тюфяк кололи стебли ромашки. Я стонала, не находя себе места: Дуся
мазала меня вазелином и ореховым маслом.
По ночам я бредила, задыхаясь от жары. Все вокруг казалось мне жарким,
как в духовом шкафу. Даже непривычно яркий лунный свет казался горячим,
назойливым. И вместе с тем что-то любовное, страстное все время томительно
мучило мою душу, тяжело давило воображение. Я была влюблена. Но если бы мне
тогда сказали это, я не только бы не поверила, но даже не поняла, о чем идет
речь.
Скоро я выздоровела. Дуся содрала с моей спины обгоревшую кожу, сухую и
тонкую, как папиросная бумага. Новая нежно-розовая кожа чесалась, но это
было даже приятно. И от моей болезни осталось только это нежное чесанье
между лопатками да еще какое-то смутное чувство потерянной свободы и тревога
ожиданья.
Я опять стала купаться.
За несколько дней до отъезда мы с Дусей утром спустились на берег. Там
у нас было облюбованное местечко, где мы за камнем раздевались. Обычно,
немного повалявшись на гальке и походив вдоль берега по колено в воде, мы
бросались в море и плыли к скалистому островку метрах в ста от берега. Мы и
в Москве-реке, на водной станции "Динамо", плавали недурно, а здесь, в
соленой воде, которая чудесно держала, плавали и вовсе хорошо. Меняя стиль -
то кролем, то анбрас, - мы доплыли до своего острова и вскарабкались на
него, царапая колени об острый ноздреватый камень. Наверху была площадка, а
на ней - нечто вроде алтаря или цоколя солнечных часов. Здесь, в уединении и
тишине, мы обыкновенно ложились на раскаленный камень и лежали,
поворачиваясь к солнцу то спиною, то грудью, до тех пор, пока не высыхали
наши волосы и купальные костюмы.
Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Мы лежали, ни о чем не