"Валентин Петрович Катаев. Горох в стенку (Юмористические рассказы (50 шт.) и фельетоны (66 шт.)) " - читать интересную книгу автора

корзиночки медную ласточку и приколола к лацкану фланелевого пиджака
Матапаля.
- Гражданин, с этой минуты вы друг Воздушного флота. Поздравляю вас!
- Позвольте! - закричал Матапаль.
Но девица с красной перевязью уже скрылась.
Матапаль косо посмотрел на птичку, которая аккуратно сидела у него на
груди.
- Черт возьми, - пробормотал Матапаль и отправился на Кузнецкий мост.
Там в этот час было возбуждающее оживление. Красавицы самых
разнообразных стилей, наружностей, возрастов и возможностей смугло
отражались в золотистых стенках галантных магазинов.
Матапаль был весьма склонен к легкомысленным авантюрам невинного
свойства.
Он остановился на углу Петровки и, озарив спичкой свои толстые щеки и
поля соломенной шляпы, закурил сигару.
Закуривая, он бегло прицелился в высокое белое эспри. Дама улыбнулась
краем вишневого ротика. Она безошибочно оценила этого полного, элегантного
и, конечно, вполне кредитоспособного иностранца.
Матапаль приложил руку к шляпе.
После короткой перестрелки глаз и шагов она была разбита наголову.
Матапаль сказал "сударыня" и взял ее под руку.
В двенадцать часов ночи лифт поднимал Матапаля и его даму на крышу дома
Нирензее.
Матапаль морщился. Он положительно боялся высоты. Гораздо лучше было бы
поужинать в Эрмитаже. Там было низко и котлеты были, конечно, лучше.
Но дама была другого мнения. Дамы вообще всегда склонны к высотам и
пристрастны к звездам.
- Матапаль, вы трус! Вы боитесь высоты. Какой же вы после этого друг
Воздушного флота?
Матапаль рассердился.
Он вырвал из лацкана медную птичку и бросил ее под ноги. В это время
лифт остановился. Мальчик в красной курточке открыл дверь.
- Пожертвуйте на Воздушный флот!
Матапаль остановился.
Стриженая девица посадила на его грудь медную птичку и сказала
штампованным голосом:
- Гражданин, с этой минуты вы - друг Воздушного флота. Поздравляю вас!
Матапаль сунул в кружку кредитку.
Девица исчезла.
- Это - рок, - пробормотал Матапаль и вдруг почувствовал совершенно
необъяснимое волнение и тошноту.
Они сели за столик. Ветер гулял по изумительным скатертям, и звезды
переливались в небе и в стаканах. Играл оркестр.
Внизу шумела ночная Москва.
Там ползли светящиеся жуки автомобилей и последних вагонов трамвая. Из
ярких окон пивных и ресторанов неслась музыка, смешиваясь с гулом толпы и
треском пролеток.
Светящиеся рекламы были выбиты на крышах электрическими гвоздями.
Экраны светились голубым фосфором, показывая курс банкнотов,
прейскуранты вин, виды Нижнего Новгорода и последние конструкции аэропланов.