"Валентин Катаев. Зимний ветер " - читать интересную книгу автора

Между тем санитары и солдаты, доставившие его сюда, мирно сидели в
сторонке и хлебали из бачка лазаретный суп.
Пустые носилки стояли рядом.
- Вы здесь зачем околачиваетесь? - спросил Петя.
- Обедаем, господин прапорщик, - с искательной улыбкой ответил один из
санитаров.
- Окопались? - грозно сказал Петя. - А ну в два счета марш в роту!
Нечего тут валандаться!
Солдаты сделали вид, что страшно торопятся, засуетились, стали в
последний раз изнутри и снаружи облизывать деревянные ложки, совать их
черенками за обмотки, а на самом деле оставались, как пришитые, на месте.
- Кому сказано? - повысил голос Бачей. - Вы чего здесь дожидаетесь?
- Так точно, дожидаемся, чтобы вы всех нас переписали.
- Это еще зачем?
- Вы обещали.
- Я?
- Так точно. Как мы вас под огнем вынесли на своих руках из боя и как
вы нам обещали за спасение офицера георгиевские кресты.
- А! - сказал Петя. - Это дело другое. Раз обещал, значит, сделаю. Ну,
говорите свои фамилии.
Он вытащил из-под головы сумку и записал в полевую книжечку фамилии и
звания своих спасителей, после чего они, пожелав прапорщику счастливого
пути в тыл и еще довольно долго скручивая цигарки из солдатской газетки,
"позыченной" у лазаретной прислуги, наконец взяли пустые носилки и, не
торопясь, побрели, мелькая среди деревьев, туда, откуда, ни на миг не
утихая, продолжали доноситься зловеще громкие звуки большого сражения.
По этим звукам, как бы уже давно досадно застрявшим на одном месте,
Пете было ясно, что наше наступление остановилось, пехота залегла и теперь
ее изо всех сил молотит неприятельская артиллерия.
Раненых с каждой минутой прибывало все больше и больше.
Уже возле переполненных лазаретных палаток началась давка. Санитары
укладывали раненых прямо под деревьями на одеяла.
Слышались стоны, недовольные возгласы, матерная брань, и уже
неподалеку образовался митинг, откуда долетал рыдающий солдатский голос,
выкрикивающий те самые слова, которые в последнее время повторялись всюду -
в тылу и на фронте, - где только ни собирался митинг.
Эти слова еще не потеряли своей жгучей новизны.
Они были не плодом ораторского искусства, а с болью и яростью
вырывались из самого солдатского нутра, из глубины народной души,
истерзанной всеми муками трехлетней бойни.
- Будя! Попили нашей кровушки! Пора кончать, пока нас всех тут не
переколотили! Бона, слышь, как молотит?
Митинг замолк. В минутной тишине бой гремел особенно зловеще.
Пете даже показалось, что все вокруг потемнело и солнце скрылось в
грозовой туче, хотя на самом деле безоблачный полдень продолжал сиять в
предгорьях Карпат, весь пропитанный горячими запахами трав и различных
древесных пород: сосны, дуба, бука, граба...
Петя почувствовал тошноту. Он надвинул на лицо свою помятую каску,
накалившуюся от солнца, и закрыл глаза.
В это время прибежал Чабан с бумагами, а следом за ним подъехала