"Адольфо Де Кастро. Электрический палач (Сб. "Люди без костей")" - читать интересную книгу автора

какого-то древнего и давно забытого ритуала. Рассказы о нем были в ходу у
горных племен индейцев; вероятно, мой попутчик и в самом деле проводил
среди них много времени, ибо это слово невозможно узнать из книг.
Догадываясь о смысле, который он вкладывал в это древнее эзотерическое
заклинание, я решил отвечать так, как обычно отвечают местные жители, и
таким образом обезоружить его.
- Йа-Эл'е! Йа-Эл'е! - закричал я. - Туле фавн! Ни-гротт-Йиг!
Йог-Сототль...
Мне не удалось закончить. Впавший в религиозный экстаз безумец,
очевидно, не ожидал правильного ответа. При звуках моего голоса он рухнул
на колени и принялся отбивать поклоны закрытой двери, словно верховному
божеству. В уголках его рта выступила пена, самоуглубление росло с каждым
выдохом, а с губ в нарастающей последовательности слетало одно слово:
"Смерть, смерть, смерть". Кажется, я перестарался, и мой ответ высвободил
гибельную энергию, дремавшую в мозгу безумца.
Бормоча заклинания, он истово мотал головой, не обращая внимания на
провод, прикрепленный к шлему. Каждое движение неумолимо подтягивало
батарею к краю кресла. Впав в исступление, безумец начал раскачиваться и с
мычанием вращать головой; шнур постепенно наматывался ему на шею - мне
даже стало интересно, что он предпримет, когда батарея упадет на пол и
разобьется.
Развязка наступила неожиданно. Батарея, сдернутая с сиденья яростным
взмахом руки молящегося, действительно упала на пол; но вопреки моим
предположениям не рассыпалась на составные части. Основная тяжесть удара
пришлась на рычаг реостата, который стремительно переместился к
максимальной отметке. Но поразительным было не это... Прибор работал!
Ослепительно голубая аура искр осыпала голову безумца; стекло
зазвенело от гортанного завывания - более жуткого, чем все предыдущие
вопли; по купе пополз тошнотворный запах паленого мяса. Этого я не мог
вынести и провалился в глубокий обморок.
Когда проводник в Мехико-Сити привел меня в чувство, я обнаружил
толпу зевак, собравшихся на площадке перед дверью купе. Мой непроизвольный
крик вызвал новую волну интереса на их лицах, и мне доставило удовольствие
наблюдать, как их бесцеремонно расталкивает полисмен, приведший врача.
Между тем мой крик был вполне объясним, так как, повернув голову, я ничего
не увидел на полу.
Проводник утверждал, что открыл дверь и нашел меня лежащим без
сознания. На весь вагон был продан только один билет, и всю дорогу от
Куэтаро я ехал в полном одиночестве. Только я и мой багаж, больше ничего.
Кто-то из зрителей выразительно покрутил у виска пальцем в ответ на мои
настойчивые вопросы.
Неужели поездка отняла столько сил, что мне начали сниться подобные
кошмары? Я поежился от этой мысли. Поблагодарив проводника и доктора, я
протолкался через толпу зевак и побрел на стоянку такси; за щедрые чаевые
портье в "Фонда Насьональ" отбил телеграмму Джексону, а я поднялся в свой
номер и проспал до обеда, наказав разбудить меня в час, чтобы успеть на
узкоколейку к копям. По пробуждении меня ожидала телеграмма, подсунутая
под дверь: Джексон сообщал, что этим утром Фелдон был найден в горах
мертвым; новость достигла шахты в десять часов. Бумаги оказались в
сохранности, о чем немедленно проинформировали офис компании в