"Карлос Кастанеда. Особая реальность: новые беседы с доном Хуаном" - читать интересную книгу автора

освободившийся от плоти дух умершего, появляющийся в виде тусклой тени перед
живущими. Затем прочитал про слово "дух": сверхъестественное существо,
призрак, обитающий в определенном месте; может быть как добрым, так и злым.
Дон Хуан сказал, что, пожалуй, их можно назвать духами, хотя это не совсем
точно.
- Духи-хранители?
- Нет. Ничего они не охраняют.
- Что же тогда они делают? Следят за нами?
- Видишь ли... Это силы. Не добрые и не злые. Силы, которые брухо может
подчинить себе.
- В таком случае они - гуахо.
- Верно. Гуахо человека знания.
Впервые за восемь лет нашего знакомства дон Хуан подробно объяснил
значение слова "гуахо". Сколько раз я просил его об этом! Но он отвечал, что
я и сам все знаю - глупо расспрашивать о том, что знаешь. Услышанное
оказалось для меня новостью.
- Ведь ты говорил, - стал допытываться я, - что гуахо находятся в
растениях и грибах.
- Я этого не говорил, - возразил дон Хуан. - Ты, как всегда,
прибавляешь от себя.
- Дон Хуан, у меня все записано!
- Можешь писать что угодно, только я этого не говорил.
Я напомнил, как он рассказывал, что у его благодетеля гуахо был дурман,
а у него самого - дымок и что каждый гуахо находится в определенном
растении.
- Неверно, - нахмурился дон Хуан. - Мой гуахо - дымок. Но это не
значит, что он - в куреве, в грибах или трубке. Просто эти вещи необходимы
для встречи с гуахо. А называть его дымком у меня есть свои причины.
Встретившихся мне мексиканцев дон Хуан называл "не-людьми" (los que' no
son gente) и сказал, что они - гуахо дона Висенте.
Я напомнил, что в свое время он объяснил разницу между гуахо и
Мескалито: гуахо нельзя видеть, а Мескалито - можно.
Слово за слово - и мы увязли в дискуссии. Дон Хуан стал объяснять, что
гуахо нельзя увидеть потому, что он может принять любые обличья. Я заметил,
что то же самое он говорил о Мескалито. Тогда дон Хуан вообще прервал
разговор, заявив, что видеть вовсе не значит "смотреть" и что возникшая
путаница объясняется исключительно моей склонностью к болтовне.

Немного спустя дон Хуан сам возобновил разговор о гуахо, - как видно, я
раздразнил его своими вопросами. Он показывал мне, как делают ловушку для
кроликов. Я держал длинный прут, согнув его дугой, а дон Хуан связывал концы
веревкой. Прут был не толстый, но упругий. Когда дон Хуан наконец завязал
веревку, у меня дрожали от натуги руки и кружилась голова. Мы сели, и дон
Хуан заговорил. Он сказал, что ему давно ясно: чтобы понять что-то, я должен
вволю наговориться. Поэтому он готов выслушать мои вопросы о гуахо и
ответить на них.
- Гуахо в дымке нет, - сказал дон Хуан. - Дымок лишь помогает с ним
связаться. Когда узнаешь своего гуахо лучше, можно будет не курить: ты и без
курения сможешь, когда захочешь, вызвать его, и он исполнит все, что
пожелаешь.