"Лев Кассиль. Вратарь республики (детск.)" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА 7
Осклиз...

Все тревожнее становился шепот, которым люди сообщали друг другу то, о чем
не писалось в газетах. Наступала осень, навигация подходила к концу. Люди
говорили о несданных военных поставках. На Волге спешно грузили баржи. На
пристанях работали днем и ночью до седьмого пота. Толковали о каких-то
забастовках. И на волжском берегу слышалось глухое грозное ворчание, похожее
на далекий приволжский гром.
Раз после уроков Женя пошел на пристань, где ждал его Тошка. Еще на базаре
он услышал какой-то недобрый гомон, доносившийся с берега. Его обогнали два
крючника. Они шли так быстро, что кожаные потники бились у них по спинам. Женя
услышал страшное береговое слово - "осклиз".
У пристани стояла толпа: ломовики, грузчики, половые из чайной. Женя
протискался вперед и увидел Тошкиного отца. Тамада лежал на земле боком, еще
чернее обыкновенного. Посиневшая голова его была судорожно заведена за плечо.
Огромный ящик, расколовшись при падении, лежал рядом. Доски расшились. Десятки
банок с консервами раскатились во все стороны.
- Осклиз, - говорили вокруг.
- Становая жила хрястнула. Позвонки с натуги тронулись, осклиз.
В пыли на корточках сидел Тошка. Его трясло так, что слышно было, как
лязгают зубы.
- Папаня... - трясясь, тихо говорил Тошка. - Папаня, ты что?
- Все жадность человеческая одолевает, - сказал откуда-то сзади, из-за
широких грузчицких спин, человек монашеского облика. - Чрезмерно силой своей
злоупотреблял...
- Ох ты, богова душа, - грозно обернулись к нему, - помолчи, пока не
пришибли! Жил человек горбом, с горба и помирает.
- Прощай, Михайло Егорович! - сказал сиплым голосом старый грузчик. -
Прощай, тамада!
Сзади загремела извозчичья пролетка. Раздались голоса: - Доктор приехал,
доктор!.. Григорий Аркадьич! Женя увидел отца, быстро пробиравшегося сквозь
толпу. Стало очень тихо. Доктор, которого все в городе звали по
имени-отчеству, быстро оглядел собравшихся, и те разом, словно сговорившись,
отступили, расширив круг. Отец наклонился над неподвижно лежавшим Кандидовым.
Женя не видел, что делает отец, но слышал его негромкий, ровный и
повелительный голос:
- Ну-ка, кто-нибудь... Вот так... И вдруг Тошкин отец дернулся, открыл
свои черные цыганские, как будто посеревшие глаза.
- Доктор... - сказал он, не говоря, а выдыхая каждое слово, - Григорий
Аркадьевич, за Тошкой тут без меня... не оставьте. Чего, если надо,
пропишите... А если потребуется, то и того...
Не перестававший трястись Тошка внезапно вскинулся, выгнулся, упал, стал
кататься по земле и зубами хватать пыль... И дальше все произошло в одно
мгновение. Доктор едва успел распорядиться и при помощи грузчиков уложить
умирающего на подводу. К телеге подскочил вдруг бешеный крючник. Рыжий, в
разорванной рубахе, бородатый, огненно-вихрастый, заросший до круглых
выпученных глаз, с выкаченной косматой грудью, в коротких мохрастых портках,