"Лев Кассиль. Чаша гладиатора (детск.)" - читать интересную книгу автора

страниц спортивных журналов. С ярких афиш в столицах пяти континентов смотрели
его портреты. С них, невзирая на все усилия художников, стремившихся придать
Артему дикарский вид, глядел добрый великан, как бы даже несколько
сконфуженный своими невиданными габаритами и уже почти нечеловеческой силой.
Пышные, крыло-подобные усы, соломенная шляпа-канотье, которая по размерам
своим вполне сгодилась бы, чтобы покрыть ею большую макитру, заказные ботинки
неслыханного номера, не встречавшегося в классификации размеров обуви,
знаменитая трость-дубинка весом в добрых полтора пуда и перстень, сквозь
который легко проскакивал серебряный рубль,- все это давало пищу для
бесчисленных карикатур.
Но других черт, которыми могли бы поживиться газетчики, у Артема не было.
Везде знали об исключительной неподкупности и спортивной рыцарской честности
русского чемпиона. Он никогда не шел на "шике", то есть на сговор с
противником или арбитром. Только "бур" - борьба честная, без всяких фокусов и
поблажек, по силе и совести!.. Он был прямо-таки божьей карой для всевозможных
махинаторов и ловчил профессионального спорта.
После нескольких скандальных разоблачений, на которые не побоялся пойти
Незабудный, несмотря на угрозы воротил спортивных карателей, с ним пытались
свести счеты. Ему готовили расправу, подсылали наемных убийц, гангстеров. Но
ему удалось избежать участи Рауля де Буше - знаменитого французского борца,
убитого апашами, не поладившими с ним... После одного из нападений на
Незабудного в Филадельфии троим из бандитов пришлось отлеживаться месяца по
два в больнице. А один из них - главарь шайки - так и остался на всю жизнь с
кривой шеей, с головой, навсегда как бы припавшей к плечу. "Пусть спасибо
скажет, что она у него хоть на одном плече осталась,- грубовато отшучивался
Незабудный.- А сунется еще, так ему не сносить ее вовсе".
Но был Артем Иванович человеком донельзя простодушным, как большинство
очень сильных людей. Вечно его облапошивали цирковые импрессарио, наживавшиеся
на его силе и славе. А сам он даже и разбогатеть по-настоящему не сумел. К
тому же человек он был хотя и смирный, но со всякими неожиданными чудачествами
и куражами. То вдруг скупал на базаре все тулупчики и одаривал ими сирот в
приютах волжского города, где проходил один из чемпионатов с его участием. То
нанимал все пролетки и фаэтоны на извозчичьей бирже у пристаней, рассаживал на
них грузчиков, сам садился в первый экипаж, и странный кортеж медленно
следовал по главной улице, заставляя сторониться озадаченных городовых. А
"чистая" публика, прибывшая пароходом, должна была тащиться с пристани пешком
по крутым взвозам... То проездом через родную Сухоярку, жители которой помнили
его еще навалоотбойщиком в шахте, Незабудный объявлял, что в воскресенье
каждый, кто желает поднять за здоровье Артема, может пить за его счет сколько
хочет. На площади выставляли ведра с водкой, и поселок поголовно спивался...
Вообще хлопот у содержателей цирков и учредителей чемпионатов с Неза-будным
всегда хватало.
В начале революции он был застигнут гражданской войной, разразившейся на
юге страны. Здесь, в Одессе, встретился он в те дни с Котовским. И на что уж
был силен сам легендарный комбриг, но и тут должен был признаться, что далеко
ему до Артема: они как-то померились силой, поставив локти на стол и упершись
друг другу ладонью в ладонь. Но могучая длань Котовского трижды подряд
мгновенно оказывалась прижатой тыльной стороной к столешнице. Григорий
Иванович очень тогда огорчался... В то время Артем проездом через родную
Сухоярку, задержавшись на день, выполнил то, что давно уже задумал: женился на