"Епископ Кассиан. Христос и первое христианское Поколение " - читать интересную книгу автора

другое нарушение для исцеления больного водянкою (14:1-6). В обоих случаях,
Господь отвечает на соблазн присутствующих ссылкою на обычное человеческое
сострадание: хозяин в субботу ведет на водопой домашних животных (13:15) и
старается спасти их в беде (14:5). Интересно, что во втором случае слово
"осел" в русском переводе восходит к худшей форме евангельского текста.
Лучшие рукописи имеют слово сын. И Господь, исполняя волю Пославшего Его,
являет Его любовь, как любовь Отца. На высших ступенях любовь к ближнему
связана со служением духовным ценностям. Марфа, заботившаяся и суетившаяся о
многом, ниже Марии, сидевшей у ног Иисуса. Благую часть избрала Мария
(10:38-42). Как уже было указано, в Лк эпизод в доме Марфы и Марии есть
осколок Иерусалимского предания и должен быть отнесен к пребыванию Господа в
Иудее перед началом пути, сохраненному в Ин 7-11. В рамках Лк, мы нашли
место для этих пяти глав Четвертого Евангелия между 10:16-17. Посещение
Господом Марфы и Марии в Лк только приблизительно отвечает месту эпизода в
хронологии евангельской истории. Ближайший контекст определяется внутренним
смыслом повествования, как его почувствовал евангелист Лука. Подобно
милосердному самарянину, Марфа служила телесным нуждам Учителя. Мария в
любви к Учителю - не меньшей, чем любовь ее сестры - внимала Его учению и
небрегла о Его телесных нуждах. В Лк не сказано, чтобы Мария, в отличие от
Марфы, узнала в Учителе обетованного Мессию и служила Ему, как Богу. В Ин
(11:27) мессианское исповедание вложено в уста не Марии, а Марфы. Ясно одно:
учение, к которому Мария приникала, она принимала, как глаголы Божии. В
прикосновении к высшим духовным ценностям, любовь к ближнему связана с
любовью к Богу.
Ближайшее выражение любовь к Богу получает в молитве. Призыв к
настоятельной молитве повторно звучит в повествовании о пути (Лк 11:1-13,
18:1-14). В одном случае - мы это уже видели - молитва к Богу, как к Отцу,
есть молитва об утверждении Царства, и она же - о даровании Духа. Дух Святой
утверждает Царство (11). Сердце верующего чает Царства и взыскует Духа по
любви. В другом случае, молитва есть молитва о защите в эсхатологическом
свершении (18:1-8). Условие защиты есть вера (ст. 8), которая невозможна без
любви. Смирение в молитве, к которому Господь призывает в притче о мытаре и
фарисее (18:9-14), тоже вытекает из любви.
Но любовь к Богу и в Боге - ко Христу получает выражение не в одной
молитве. Господь призывает верующих в Него ко всецелому самоотречению и
последованию за Ним в страдании. После перелома евангельской истории к
страданию за Христа относится отрывок Лк 12:1-12, приуроченный нами к
Капернауму. О необходимости выбора между ценностями вечными и ценностями
временными говорит притча о Великой Вечере (Лк 14:16-24). Тот, кто приобрел
землю, купил волов или взял жену и потому не пришел на зов, уже не вкусит от
уготованной вечери. И тотчас после притчи о Великой Вечере, призыв ко
всецелому самоотречению ради Христа звучит со страшною силою: учеником
Христовым может быть только тот, кто ненавидит близких своих по плоти, а с
ними и самого себя (14:25). Конечно, призыв к ненависти нельзя понимать
буквально. Призывая к любви, Господь не мог учить ненависти. Речь идет о
выборе. Но требование не терпит компромисса. Обладает ли человек
достаточными средствами, чтобы построить башню (14:28-30)? Достаточно ли
приготовлен царь к войне (стт. 31-32)? Заключение ст. 33 показывает, что
притчи говорят о том же. Господь не думает внушать мысль отказаться от
намерения: башня должна быть построена, царь должен быть готов к войне.