"Лев Кассиль, Макс Поляновский. Улица младшего сына (про войну)" - читать интересную книгу автора

узнать все эти ученые штуки!
Теперь все уже пошло гладко. Друзья стали вспоминать всякие
приключения, бывшие с ними зимой во время разлуки.
- Ты под Новый год поздно лег спать? - спрашивал Володя. - Ты до какого
часу не спал? А я сперва не хотел ложиться, а потом нечаянно разоспался и
уже даже не хотел вставать. А после по радио заиграли "Вальс-каприс", и я
развеселился. А тут еще Валька стала дразниться, что я одним глазом сплю, а
другим дремлю. И я уже не стал хотеть спать совсем.
Потом решили идти купаться.
- А помнишь, как я утонул, когда маленький был?
И опять была рассказана пренеприятная, уже хорошо известная Ване
история. Дело в том, что прошлым летом Володя еще не умел плавать и должен
был во время купания с мальчиками довольствоваться тем, что барахтался у
самого берега. Правда, Володя вскоре выучился водить по дну руками, болтая
при этом ногами. И казалось, что он плывет. Но раз на берег пришли ребята в
городской окраины Глинки, считавшиеся в Керчи самыми отчаянными, и сразу
заметили обман.
- Эй ты, грязнуха, землечерпалка! - крикнул один из них. - Чего по дну
корябаешься?
Володя сказал:
- Не видел, так не ври... - И для большей убедительности добавил: - У
меня только ногу свело, а то бы я показал вам, как плавать надо.
Большие глинковские мальчишки засмеялись. Один из них поддразнил:
- А ну-ка, покажи, лягушонок, как ты пузыри пускаешь! Может быть, нас
поучишь?
- Он, как воробьишка, только в пыли купаться может.
Володя уже собирался уходить и натягивал штанишки, прыгая на одной ноге
по берегу, но тут он содрал их с себя и отбросил в сторону.
- А что, не покажу, думаешь? Вон сейчас с того места прыгну!
- А ну, прыгни! - поддразнивали мальчишки из Глинки.
Володя влез на камни мола и огляделся. Как назло, никого из керченских
друзей поблизости не было; значит, не на кого было надеяться. Однако надо
было спасать честь керченских пловцов. Володя посмотрел вниз. Он знал, что
здесь возле мола глубина - два раза с головой... Но делать нечего, отступать
уже было поздно. "А может быть, и выплыву", - подумал Володя, припоминая
часто слышанные им рассказы о том, что если человека сбросить на глубокое
место и он сразу не испугается, так непременно выплывет. Володя зажмурился,
набрал в грудь как можно больше воздуха (даже за щеками запас сделал) - и
прыгнул. Он звонко шлепнулся, отбив себе сразу живот, охнул, отчего весь
воздух, распиравший его щеки и грудь, вырвался наружу. Почувствовав, что
погружается, Володя отчаянно заработал руками и ногами, открыл со страху
глаза, - зеленовато-желтая, как огуречный рассол, влага, тяжелая, мутная,
сдавила ему грудь, раздвинула насильно зубы и, казалось, заполнила его всего
целиком ужасным холодом и разрывающей болью. Володя захлебнулся и пошел ко
дну.
Глинковские мальчишки, с насмешливым равнодушием взиравшие на Володю до
его прыжка, видя, что нырнувший мальчуган не показывается на поверхности,
забеспокоились и стали звать на помощь, бросаться в воду, нырять, чтобы
вытащить Володю. Ближе всех к месту происшествия был пожилой рыбак,
возвращавшийся из моря в своей шлюпке. Он видел прыжок Володи, слышал крики