"Вячеслав Касьянов. Искушение святой троицы " - читать интересную книгу автора

затем застыл в неподвижности.
Он попытался разобраться, что же произошло с ним. В сознании у него
родилось странное ощущение того, что в его голове, вероятно, случился
какой-то неисправимый дефект, и ощущение это было вызвано именно тем, что,
проведя столь долгое время в подземелье с чудовищами, он не сошел с ума, как
следовало ожидать, а все еще способен логически мыслить. Самая эта мысль,
однако, скоро показалась ему глупой. В следующее мгновение, правда, в голове
поселилась новая мысль, куда страшнее первой: а что, если он уже давно и
бесповоротно свихнулся и все, что он видит сейчас перед собой, а возможно, и
все то, что приключилось с ним после падения в подземелье, суть самая
обыкновенная галлюцинация? В страшном испуге Слава почему-то первым делом
огляделся по сторонам, а затем осторожно пошевелил руками и ногами,
несколько раз покрутил головой и подвигал пальцами. Само собой разумеется,
он плохо представлял себе симптомы сумасшествия, поскольку никогда не был
его жертвой; но как раз беспомощность в определении этих симптомов в своем
собственном теле больше всего его пугала. Взволнованный, он попытался
вспомнить таблицу умножения, и его усилия увенчались успехом, поскольку
любые произведения он вычислял без труда. Тогда, не доверяя тесту умножения,
он принялся лихорадочно восстанавливать в памяти все мельчайшие события,
предшествовавшие его падению сквозь землю, и картины солнечного летнего дня
ярко вспыхнули у него в памяти. Эти идиллические воспоминания, однако,
несмотря на свою достоверность, а, может, и благодаря ей, показались ему
столь неизбывно далекими, что Слава ощутил новый приступ горечи. Он стал
тихонько рыдать, почти не остерегаясь ящерицы, потому что силы его были в
очередной раз истощены.
Поддавшись на некоторое время этой слабости, Слава все же сумел
успокоиться и даже, осмелев, прополз немного по коридору, подальше от того
места, в котором он очутился в результате падения сквозь потолок подземелья
или чем бы оно ни было. Полз он недолго: паркет неожиданно предательски
скрипнул, да так громко, что Слава вскрикнул от неожиданности - и тут же
внутри у него все захолонуло от ужаса. Чудовищный яростный рев потряс
коридор, и по потолку с внешней стороны загромыхали удары тяжелых когтистых
лап: страшная ящерица, услышав Славу, металась в неистовстве. Отвратительные
звуки, издаваемые ею, были невероятно полновесными; казалось, потолок был не
толще картона. Слава, не раздумывая ни секунды, бросился бегом по коридору:
ужасающая близость шума, издаваемого ящерицей, была такой явственной, что он
в страхе решил, будто страшный зверь гонится по паркетному полу прямо за ним
по пятам! Совершенно потеряв голову от страха, Слава вдруг на всем бегу
покатился по паркету и перевернулся на спину. Потолок изгибался под ударами
чудовищных лап прямо над его головой: ящерица безошибочно чуяла человека.
Представив себе, как потолок обрушивается на него вместе с беснующейся тушей
зверя, Слава разжег в своем воображении новый пожар, мгновенно заставивший
его вскочить на ноги и помчаться дальше. Чудовищный рык не отставал, и
грохот лап был слышен в точности над его макушкой, может быть, с едва
заметным отставанием. Так продолжалось довольно долгое время, за которое
запыхавшийся Слава пробежал, наверное, не менее полукилометра по убийственно
одинаковому серому коридору. В боку у него страшно кололо, на губах
проступал отвратительно-сладостный медный привкус. Обессилев, он в отчаянии
остановился; невидимое чудовище также остановилось, ни на секунду не
прекращая ужасного рева: казалось, его легкие совершенно не знали усталости.