"Владимир Леонидович Кашин. Тайна забытого дела (Роман "Справедливость - мое ремесло" #2) " - читать интересную книгу автора

Характер такой. Но что там творилось во время революции или сразу после
нее... - Он пожал плечами. - Меня ведь в то время и на свете-то не было.
Коваль внимательно слушал молодого Гущака. И неожиданно почувствовал,
что наступает та благословенная минута, минута вдохновения, которая
означает, что поворот в ходе мыслей назрел и вот-вот появится идея,
которая укажет правильный путь. Это было очень неопределенное, интуитивное
чувство. Но Коваль слишком хорошо знал себя и уже заранее радовался. Такое
чувство бывает, наверно, у капитана, когда корабль снимается с якоря и,
подхваченный дружными волнами, выходит в открытое море.
Подполковник встал, пытаясь поймать эту, пока еще неясную, мысль,
которая словно кружилась над ним, то приближаясь и маня своей близостью,
то снова удаляясь и исчезая.
- Так что же, он за своими миллионами вернулся, что ли? - вслух
подумал Коваль. Но, посмотрев на парня, понял, что его снова надо
воодушевить: Василий опять сидел повесив нос.
- За миллионами, которые мы с мамой прятали?!
Коваль сделал вид, что не заметил перемены в настроении парня.
- Неужели дедушка так ничего и не говорил о причине возвращения?
- Говорил, что стосковался по родине. Около сорока лет в Канаде
прожил, а все равно - чужбина. Таких тополей, таких верб, такого солнца и
воздуха, как на Ворскле или на Днепре, нету нигде. Умереть хотел на родной
земле.
Коваль подошел к окну. Он уже не чувствовал себя капитаном, корабль
которого вышел в открытое море. Его снова окружали только мели, банки,
рифы, а как их обойти, было неизвестно.
- И кто же, по-вашему, мог убить Андрея Гущака? - неожиданно для
Василия спросил Коваль, глядя на парня в упор. - Кто?
Василий встрепенулся. Вопроса этого он не боялся. Ждал его все время,
с той минуты, когда переступил порог кабинета, даже раньше, - с той
минуты, когда повели его на допрос. Он ждал его и нервничал, потому что
подполковник всякими посторонними разговорами затушевывал главное - то,
ради чего и ведется допрос. Сперва обрадовался было, что благодаря этому
можно унять первое волнение, но, когда разговор на свободные темы
затянулся, начал беспокоиться, что так и не сможет пожаловаться на
следователя Субботу, который явно старается обвинить его в убийстве. С
трудом взял себя в руки.
- Я не убивал.
"Наверно, все эти тары-бары о Канаде нужны были только для того,
чтобы заговорить мне зубы и заманить в ловушку!" От этой мысли парень
испуганно съежился в кресле, бросив на Коваля недобрый взгляд.
- Подумайте вместе с нами, кто мог это совершить.
- Несправедливо подозреваемый будет подозревать весь мир!
- А вы немного меньше возьмите, чем весь мир. В конце концов, это
очень важно для вас.
- Иначе мне не выпутаться. Да?
Коваль взглянул в окно. Внизу, на тротуаре, стояла девушка, которую
Василий Гущак назвал своей нареченной, девушка, с которой встретился он в
тот роковой вечер около института и которая могла засвидетельствовать его
алиби только начиная с двадцати трех часов. Эта девушка теперь часто с
самого утра стоит около управления внутренних дел, словно ожидая, что