"Владимир Леонидович Кашин. Тайна забытого дела (Роман "Справедливость - мое ремесло" #2) " - читать интересную книгу автора

отношение к вам было бы другим. А так за преднамеренность преступления
отвечать придется, и за попытку следы замести. Впрочем, покаяться и сейчас
еще не поздно. Так что же, билетик-то - ваш?
- Возможно, - выдохнул Гущак, успевший немного оправиться от
замешательства.
- Нет, не "возможно", а точно!
" - Губка-то опять, как и тогда, вздрагивает, - пробормотал как бы
даже с участием Порфирий Петрович. - Вы меня, Родион Романыч, кажется, не
так поняли-с, - прибавил он, несколько помолчав, - оттого так и изумились.
Я именно пришел с тем, чтоб уже все сказать и дело повести наоткрытую".
- Билет я не рвал, - твердо произнес Гущак.
- Что? Ну, знаете ли, это уже слишком!
Заявление Гущака было таким неожиданным, что Суббота сразу сбился с
того внутреннего ритма допроса, благодаря которому он, казалось, шаг за
шагом вел Гущака к признанию.
- Ну, зачем ты это сделал?! Зачем дедушку убил? Нужно тебе было его
добро... - заговорил Суббота, уже не выдерживая следовательского тона и
незаметно для самого себя перейдя на "ты". - Вся жизнь впереди была! А
теперь... - Он вздохнул, словно и себя считая виноватым в том, что вот
нашелся такой человек...
- Я не убивал. Не надо так говорить, - словно отталкиваясь от
следователя и от его беспощадных слов, взмахнул руками Гущак. - А с
билетом я объясню, я все объясню вам, - заторопился он. - Понимаете...
Взял я один билет, проводил деда до поезда, посадил в вагон...
" - Это не я убил, - прошептал было Раскольников, точно испуганные
маленькие дети, когда их захватывают на месте преступления.
- Нет, это вы-с, Родион Романыч, вы-с, и некому больше-с, - строго и
убежденно прошептал Порфирий".
- Вы, и больше некому, - невольно вырвалось у следователя, но он тут
же спохватился и сказал: - Продолжайте.
- Посадил в вагон, а уже когда вернулся на вокзал, у меня вдруг
сердце забилось тревожно. Думаю, не надо было слушать его, куда же это он,
на ночь глядя, один!.. Какое-то сомнение закралось.
- Подозрение, - уточнил Суббота.
- Да, подозрение, - согласился Василий. - Бросился я к кассе, взял и
себе билет, думаю, поеду в другом вагоне, а назад - уже вместе с ним.
Выбежал на платформу, а электричка перед самым носом отошла. Тогда я и
вернулся в город.
Следователь не возражал. Он придвинул поближе к себе протокол обыска
с наклеенным на бумагу билетом, прижал его локтем и записал показания
Василия.
- Так, так. Хорошо. Продолжайте.
Но парень снова умолк.
- Как-то странно у вас получается, - поднял голову от бумаг
Суббота. - Одни только запоздалые реакции. Пришло в голову, что нельзя
деда одного пускать - но поздно, побежал на электричку - опоздал, на
свидание - тоже вовремя не успел.
- Почему же? Мы так и договаривались: на одиннадцать часов,
приблизительно к этому времени у нее собрание должно было кончиться. Я
даже минут на десять раньше к институту подошел.