"Владимир Леонидович Кашин. Тайна забытого дела (Роман "Справедливость - мое ремесло" #2) " - читать интересную книгу автора

тайна так и ушла с ним вместе. Отец, наверно, что-то знал, но умер, когда
было Василию пять лет.
- Итак, вы бродили по городу, как человек-невидимка? Вас не видел
никто. Пока в одиннадцать не встретили Лесю Скорик.
В голосе следователя слышалась ирония. Василия это не задело. Ему
было это безразлично. Его мучила мысль о Лесе. Поймет ли она? Сможет ли
простить?
Суббота решил, что настал тот кульминационный момент допроса, когда,
предъявив Гущаку вещественное доказательство, он сможет наконец сломить
сопротивление студента. Следователь выдвинул ящик и молча положил на стол
лист бумаги, к которому был приколот голубоватый прямоугольничек.
Василий смотрел в это время куда-то в сторону, кажется, на сейф,
стоявший в углу.
- Что это? - спросил Суббота, привлекая его внимание. - Взгляните!
Василий не сразу понял, что именно показывает ему следователь.
- Билет... - ответил он еле слышно.
Суббота почувствовал, как от волнения кровь прихлынула к лицу.
Сейчас, сейчас все будет решено.
- Биле-е-т! - так же тихо, почти шепотом протянул следователь и мелко
задрожал, но, взяв себя в руки, добавил: - Железнодорожный...
Ему неожиданно вспомнился следователь Порфирий Петрович из
"Преступления и наказания" Достоевского, который говорил Раскольникову:
" - Нет, батюшка Родион Романыч, тут не Миколка! Тут дело
фантастическое, мрачное, дело современное, нашего времени случай-с, когда
помутилось сердце человеческое; когда цитуется фраза, что кровь
"освежает"; когда вся жизнь проповедуется в комфорте. Тут книжные мечты-с,
тут теоретически раздраженное сердце; тут видна решимость на первый шаг,
но решимость особого рода, - решился, да как с горы упал или с колокольни
слетел, да и на преступление-то словно не своими ногами пришел. Дверь за
собой забыл притворить, а убил, двух убил, по теории..."
- А билетик-то до Лесной! И дата, кажется, та самая... - сказал
Валентин Суббота тоном Порфирия Петровича.
Он следил, как судорожно пытался студент Рущак проглотить застрявший
в горле комок. В следующее мгновенье смуглое лицо Гущака покраснело и
Василий совсем низко опустил голову.
- Да вы не прячьте глаза, не прячьте! Смотрите сюда! Нам с вами
хорошо надо на все посматривать, чтобы не ошибиться. В нашем деле ошибка
кровью пахнет... Так, билетик, значит, ваш? Признаете?
И опять мелькнул в памяти Порфирий Петрович, изобличающий
Раскольникова: " - Ну, да это, положим, в болезни, а то вот еще: убил, да
за честного человека себя почитает, людей презирает, бледным ангелом
ходит, - нет, уж какой тут Миколка, голубчик Родион Романыч, тут не
Миколка!
Эти последние слова, после всего прежде сказанного и так похожего на
отречение, были слишком уж неожиданны. Раскольников весь задрожал, как
будто пронзенный".
- Билетик у вас в доме найден, в мусоре... При втором обыске... С
понятыми, вот и протокольчик... Волновались вы и разорвали его на мелкие
клочки. Эксперты еле собрали, да вот - наклеили. Так что ни к чему ваши
детские хитрости. Только сами себе хуже делаете. Сразу раскаялись бы - и