"Адольфо Касарес. Козни небесные" - читать интересную книгу автора

арники. Не забудь: дозы микроскопические.
Я ушел с чувством, что одержал небольшую победу Пробежали три дня. Дома
ничего не изменилось. Теперь, по прошествии времени, мне, пожалуй, кажется,
что племянница стала более исполнительна, чем когда-либо, и менее сердечна.
Как обычно, два четверга подряд мы ходили в кино; но когда в третий четверг
я заглянул к ней в комнату, ее там не оказалось. Она ушла, она забыла, что
сегодня вечером мы идем в кино!
Потом я получил весточку от Морриса. Он сообщал, что уже дома, и просил
как-нибудь навестить его.
Принял он меня в кабинете. Должен сказать без околичностей: Моррис
оправился после болезни. Есть натуры, обладающие таким несокрушимым
здоровьем, что даже самые страшные яды, изобретенные аллопатией, им не
вредят.
Когда я вошел в комнату, мне показалось, будто время повернуло вспять;
я чуть ли не удивился, не увидев старого Морриса (умершего десять лет
назад), изящного, благодушного, с удовольствием вкушающего чашечку мате.
Ничто не изменилось. Те же книги стояли в библиотечных шкафах; те же бюсты
Ллойд Джорджа и Уильяма Морриса, наблюдавшие мою беспечальную праздную
юность, наблюдали за мной и сейчас; на стене висела страшная картина,
терзавшая меня в мои первые бессонные ночи: смерть Грифитта ан Риса,
известного как "светоч, и мощь, и отрада мужей Юга". Я поторопился сразу
начать интересовавший Морриса разговор. Он сказал, что должен лишь добавить
некоторые подробности ко всему изложенному в его письме. Я не знал, что и
ответить; никакого письма от Иренео я не получал. Решившись, я попросил
рассказать, если ему не трудно, все с самого начала.
И тут Иренео Моррис поведал мне свою таинственную историю.
До 23 июня он был летчиком-испытателем военных самолетов. Первое время
выполнял эти обязанности на военном заводе в Кордове; потом добился перевода
на авиабазу Паломар.
Он дал мне честное слово, что как испытатель был человеком известным.
Он осуществил больше испытательных полетов, чем любой летчик Америки (Южной
и Центральной). Выносливость у него из ряда вон выходящая.
И столько раз он повторял эти испытательные полеты, что в конце концов
автоматически проделывал одно и то же.
Вытащив из кармана записную книжку, он начертил на чистом листке
множество зигзагообразных линий; тщательно обозначил цифры (расстояния,
высоту, градусы углов); потом вырвал листок и преподнес мне. Я поспешил
поблагодарить. Моррис объявил, что теперь я обладаю "классической схемой его
испытаний".
В середине июня ему сообщили, что на днях предстоит испытание нового
одноместного истребителя, "Брегет-309". Речь шла о машине, сконструированной
на основе французского патента двухлетней или трехлетней давности, и
испытание будет секретным. Моррис отправился домой, взял записную книжку -
"так же, как сегодня", - начертил схему - "ту, что сейчас у тебя в кармане".
Затем принялся усложнять ее; затем - "в этом самом кабинете, где мы с тобой
дружески беседуем" - продумал все добавления к первоначальной схеме и
закрепил их в памяти.
День 23 июня - начало увлекательного и зловещего приключения - выдался
хмурый, дождливый. Когда Моррис приехал на аэродром, машина еще была в
ангаре. Пришлось ждать, пока ее выкатят. Пилот стал прохаживаться, чтобы не