"Петер Карваш. Юморески и другие пустячки" - читать интересную книгу автора

нашим носом, при нашем почтенном личном участии, и это самое главное.
Поэтому мы ни о чем не спрашиваем, смотрим и сопереживаем, как полагается
зрелой, всесторонне образованной публике.
Но затем, как и в каждом порядочном театре, события приобретают размах.
На сцене появляются пожарники. Довольно нелогичное название: пожарники.
Они ведь приезжают гасить, а не разводить пожар и ухаживать за ним, как,
например, садовник разбивает и обхаживает сад; чистильщик по большей части
чистит, ремонтник ремонтирует, а пожар должен бы гасить гасильщик; если б мы
называли чистильщика пятнильщиком или мазильщиком, а ремонтника -
ломастером, многие бы удивились.
Одним словом, появляются пожарники и делают все, что им положено делать
и чему они обучены. Соскакивают с машины, несколькими
высококвалифицированными движениями развертывают шланги, подключают их к
водозаборным кранам, выдвигают лестницы, взбираются по ним, качают воду,
поливают - гасят. Поскольку это тренированные профессионалы из дежурной
части, у них есть командир, приказы которого они выполняют. Поскольку они
люди, у них не сразу все получается, они преодолевают трудности, ошибаются,
борются.
Толпа наблюдает, но не только; толпа развлекается, но не только; толпа
смеется.
Если бы это было выдумано, то и говорить было бы не о чем - этим мы не
хотим сказать, что о любой выдуманной истории нечего и говорить; наоборот,
чем лучше она выдумана, тем больше о ней стоит говорить, но ведь эта история
не выдумана, она действительно случилась, как это ни печально.
Дом горит, пожар ширится, угрожая соседним зданиям, пожарные прибыли с
не слишком большим опозданием, делают, что в человеческих силах - а
окружающая публика, захваченная представлением, громко забавляется, посылая
сквозь копоть и сажу залпы смеха.
Произошел быстрый и простой процесс перевоплощения из близких в
зрителей.
Хорошо помню, что в определенный момент люди стали оглядываться по
сторонам: клянусь, они искали кинокамеру. И клянусь, или хотя бы заверяю
вас, что в этом - ключ к тайне явления.
Хотя каждый своими глазами видел и знал, что дом в самом деле горит,
почти никто не считал это правдоподобным; он ведь наблюдал пожар впервые в
жизни, пожар застал его врасплох, до сих пор всегда горело в другом месте и
в другое время.
Рассуждай хотя бы половина присутствующих о происходящем с подлинным
участием, она бы сразу сообразила, что там наверху пропадают ценности, что
как раз сейчас горит шкаф с книгами, или письменный стол с фамильными
бумагами, или кушетка в стиле рококо, или хотя бы рукопись романа, что пожар
неукротимо жаждет распространиться и что каждый из присутствующих в конечном
счете проживает где-то, где тоже может случиться пожар. Но размышлять может
пешеход - зрители наблюдают, ощущают.
Возможно, в пожарниках и было что-нибудь смешное: как они по команде
одинаковым движением поспрыгивали с машины, как размотали шланги или как это
не сразу им удалось, как вода хлестала вбок и брызгала на их каски, как они
спотыкались на лестнице. Но было бесспорно, что они выполняют рискованную и
самоотверженную работу, что свалиться с высоты пятого этажа и свалиться с
буфета - совсем не одно и то же, что огонь может причинить ожоги и