"Франсис Корсак. Робинзоны космоса" - читать интересную книгу автора

садовника съездит на почту. Может быть, в этом разгадка тайны? Этим летом!
Да что ты стоишь? Скорее!
Я выскочил из обсерватории, набросал телеграмму, и малыш Бенуа убежал
с ней в деревню. Но я так и не знаю, дошла эта телеграмма до Бернара или
нет.
Когда я добрался до дома дяди, все приглашенные к обеду были уже в
сборе. Прежде всего я поздоровался с Вандалем, который был моим учителем,
когда я еще готовился к экзаменам на аттестат зрелости. Высокий и
сутуловатый, он был совершенно сед, хотя ему шел всего сорок пятый год. Он
представил меня своему другу Массакру, низенькому чернявому человеку с
округлыми плавными жестами, и Бреффору, костистому верзиле, мрачноватому и
молчаливому.
В семь двадцать появился хозяин дома со своей свитой. В семь тридцать
мы сели за стол.
Если не считать озабоченных лиц моего дяди и Менара, обед прошел
весело. Даже Бреффор не без юмора рассказал, как ему едва-едва удалось
избежать весьма почетной, но не слишком приятной женитьбы на дочери вождя
одного племени на Огненной Земле. Что касается меня, то я был целиком
поглощен Мартиной. Когда она была серьезна, ее лицо походило на ледяной
мрамор статуи, но когда смеялась, откидывая назад голову и отбрасывая
тяжелую копну волос, бог мой, как сверкали ее глаза и как она была хороша!
Но в тот вечер мне недолго пришлось наслаждаться ее обществом. В
восемь пятнадцать дядя встал из-за стола и кивнул Мартине. Они вышли
вместе с Менаром, и я видел через окно, как три фигурки поднимаются к
обсерватории.

КАТАСТРОФА

Кофе мы вышли пить на террасу. Вечер был тихий. Заходящее солнце
окрашивало в розовый цвет вершины гор далеко на западе. Мишель жаловался
на всеобщее пренебрежение к астрономическому изучению планет с тех пор,
как планетологи Поля Бернадака начали изучать их, как говорится, "на
местах". Вандаль рассказывал о последних открытиях в биологии. Спускалась
ночь. Над горами висела половинка луны, мерцали звезды. С темнотой пришла
прохлада, и мы вернулись в гостиную. Свет зажигать не стали. Я сел рядом с
Мишелем лицом к окну.
Малейшие подробности этого вечера сохранились в моей памяти с
удивительной ясностью, хотя с тех пор прошло столько лет! Я видел купол
обсерватории; маленькие башенки с вспомогательными телескопами четко
вырисовывались на фоне вечернего неба. Общий разговор вскоре угас, все
неторопливо беседовали парами. Я говорил с Мишелем. Не знаю почему, но я
чувствовал себя легко и счастливо. Казалось, я ничего не вешу, и не сижу,
а парю над своим креслом, как пловец в воде.
В обсерватории осветилось одно окошко, погасло и снова осветилось.
- Патрон зовет, - проговорил Мишель. - Придется идти.
Он взглянул на светящийся циферблат своих часов.
- Который час? - спросил я.
- Одиннадцать тридцать шесть. Он встал, и совершенно неожиданно это
простое движение отбросило его к стене, расположенной в добрых трех
метрах. Все были поражены.