"Сергей Карпущенко. Беглецы " - читать интересную книгу автора

легкой своей победе, трескали водку, которую Прошка-озорник таскал повсюду в
кожаной суме. Скоро толпа мятежников немало увеличилась - на выстрелы
сбегались обыватели, узнавали, что бунтуют за цесаревича, и тут же вступали
под знамена нового камчатского начальника. Им раздавали цейхгаузное оружие и
наливали по чарке водки, и всем по нраву был мятеж. Шум в остроге скоро
усилился. Палили из фузей то ли собственной храбрости ради, то ли салютируя
победе, горланили, смеялись, матерились, заполошно названивали колокола, что
висели под навесом на перекладине.
Но вскоре выяснилось, что не все обыватели сторону цесаревича охотно
приняли. Явились и такие, кто мятежников хулил, поносил всячески, но оных
немного оказалось - побитые изрядно, разбежались они по избам примочки
делать.
Вот подоспели и люди Беньевского. Рассказали, что Нилов волей Божьей
помре, а канцелярия и гауптвахта - в руках цесаревичевых слуг. Весть эту
встретили всеобщим ликованьем и расплескиваньем по чаркам водки. Скоро вся
мятежная компания была изрядно весела. Пошли сбивать замки с казенных
амбаров, нашли ясачную казну и провиант, собрались уж было по домам тащить,
но Винблан, хоть и пьяный, сообразил, что Беньевский немало осердиться
может, и мужиков от разграбленья удержал пистолетным выстрелом и сильной
бранью. Поставил крепкий караул и под страхом истязанья велел добро беречь.
Солдаты гарнизонные, казаки приводили связанными и побитыми начальных
людей своих - сержантов, пятидесятских, - говорили, что надобно их смертию
казнить как ослушников, кои цесаревича признать не пожелали. Но до суда
решили их погодить казнить и отвели на гауптвахту.
Вдруг кто-то крикнул, что не худо бы купца Казаринова, богатейшего
мздоимца, маленько пощипать. И тут же все согласились купчину потрясти, но
не маленько, а как следует. Винблан, свирепый, страшный, пьяный, согласие
дал охотно, велел две пушки с припасом с собой захватить. С криками и
гиканьем, постреливая в воздух для страху пущего, подошли они к дому
отставного сотника Черных, где жил Казаринов, купец заезжий, и лавки свои
держал. Колотили в дверь и в окна, требуя открыть, но Черных в окошко кукиш
выставил и обозвал ворами. Тогда Винблан, сильно осерчав, велел бревно
тащить и дверь высаживать. Бревно притащили очень скоро, раскачали на руках,
с уханьем вдарили им в кедровые крепкие двери сотникова дома, но Черных из
окошка по ним из ружья пальнул, и пыж дымящийся прямо на сапог Винблана
угодил. Разъяренный до предела швед велел ставить пушки, сам вкатил в стволы
по трехфунтовому ядру, уже и пальник к затравнику поднес, чтобы с десяти
саженей дом непокорного сотника в щепки разнести, но разумный пожилой
Батурин, полковник артиллерийский, немало сражений повидавший, пальник из
рук Винблана вырвал и дураком назвал. Швед же, вконец осатаневший, приказал
палить из ружей и пистолей, хотя из дома уже никто и не стрелял. Мужики,
разгневанные непокорством сотника, пуль с тридцать послали через окна в
покои, и такой осады ни купец, ни сотник стерпеть не в силах были. Забрякали
засовы, и на крыльце вдруг появились оба, с лицами как известь белыми,
напуганы, понятно. Казаринов тут же на колени бухнулся, завопил, прося хотя
бы жизнюшку ему оставить. Сотник же на колени не падал, а стоял, нахмурясь.
Купцу, повинившемуся пред всем миром, вреда не причинили, а только одарили
затрещинами. Сотнику же за пальбу его да за гордость всыпали колотух
побольше, обоим связали руки и повели на гауптвахту. Комиссию купеческому
добру навели тут же и рады были сильно богатой добыче. Кроме провианта, муки