"Сергей Карпущенко. Беглецы " - читать интересную книгу автора

Мавра, - но, отвернувшись, улыбнулся. И вышел.
На следующий день, когда возле постели раненого сидел лишь один
Беньевский, Иван спросил:
- Хорошо ль помните, как издох медведь?
- Да как... как все звери подыхают от смертельной раны.
- А все ж таки? Ведь слыхал я выстрелы какие-то. Али почудилось?
- Почудилось, должно быть. Трубы архангелов играли.
- Ну а кинжалом холку тоже архангелы кололи? Я шкуру видел - зашито
больно неумело.
- Камчадалы снимали шкуру. Наверно, повредили.
Иван нахмурился:
- Ох, и врешь ты, господин Беньевский! Ну зачем ты врешь? Ты добивал
медведя? Ну, говори!
- Я. Да токмо что тебе за печаль? Ну, ударил я кинжалом зверя, а потом
стрельнул еще, но токмо невелика заслуга - медведя ты убил, копьем. Я же
тебя лишь от опасности избавил.
Иван ответил тихо:
- Да, спас ты меня. За помощь оную я вечно за тебя молиться стану, но
знаю еще - Мавры мне в женах не иметь.
Когда вечером того же дня Мавра вновь пришла к возлюбленному, Иван был
скучен и хмур. Красавица же, зная способ его развеселить, уселась рядом на
постели и полной тугой своей грудью к его груди прижалась, но Ваня Мавру
отстранил, заговорил угрюмо:
- Как знаешь поступай, а медведя того не я убил.
- А кто же? - спросила девушка, поправляя волосы. - Али зазря тебя
помял?
- Зазря, выходит, поелику не я, а господин Беньевский его убил, когда
зверь меня ломал.
- Али поскользнулся ты? - холодно спросила Мавра.
- Да не поскользнулся! Ремешок на ратовище, под пером, что поперечину
держал, возьми да лопни. Вот рогатина насквозь медведя и прошла, а он достал
меня, - и добавил зло: - Да токмо, если любишь, то не все ль тебе равно -
Беньевский али я убил.
Мавра поразмыслила, надув сердито губки, сказала с обидой в голосе:
- Сей оборот, Иван, мне не весьма приятен. Али не помнишь наш уговор,
али не знаешь, что мне не шкура та старая нужна была, а доказательство
надежности твоей, силы да отваги. А тут выходит, что господин Беньевский
тебя проворней оказался. Не знаю, как и быть...
Иван взъярился не на шутку:
- Гляди-тко, не знает она! А окромя проворства много ль его достоинств
рассмотреть успела?
- Да уж немало! Для оного дела бабе много времени не надобно - в минуту
мужика спознать можно, коль нужда позовет! Любезней он тебя, приятности
разные говорить умеет. Я, может статься, во франчужскую землю с ним уеду!
Что мне в сем камчатском нужнике делать? Ну, женишься ты на мне, ну, избу
сложишь, ну, робятишки у нас пойдут. А дале-то что? К тридцати годам на
старуху похожей делаться, как наши бабы? В морщинах ходить от тягот и забот,
с глазами гнойными от копоти и жира тюленьего? Нет, Иван, я красоту свою до
старых лет сберечь хочу, чтоб ты меня - коль за тебя пойду - любил до самой
смерти и до смерти же спать мне по ночам не давал! Уеду я отсель одна, ежели