"Сергей Карпущенко. Беглецы " - читать интересную книгу авторалососиной кожей или пузырями морского зверя. Миновали аманатскую казенку,
подъехали к дому, что был побогаче и почище, с окнами из прозрачной слюды, и тут увидели толпу народа, что собрался на утоптанной площадке перед домом. - Вона где она, канцелярия здешняя, думать надо, - показал солдат фурлейту на здание. - К нему поезжай, к дому тому. - Куда ж я поеду? - возразил извозчик. - Народ там. - Так и что ж, что народ? Расступятся! У нас государево дело, не с блажью едем. - Не расступятся, - потянул за вожжи фурлейт. - У них тут, вижу, казнь чинится. Побереги Христос! - перекрестился возница. - Какая такая казнь! - нетерпеливо спрыгнул с телеги солдат и махнул рукой следовавшим позади: - Стой! Они были уже совсем рядом с толпой большерецких жителей, которые стояли широким кольцом и смотрели куда-то в середину его. - На месте сидеть! - приказал солдат сидящим на телегах, подхватил фузею и пошел к стоящим в кругу людям. Немногие из большерецких обывателей обряжены были в европейское платье - только несколько гарнизонных инвалидов имели кафтаны и шляпы, да и то рванье одно. Остальной люд одет был пестро: кто в суконные казацкие кафтанишки, кто в камчадальские куклянки из оленьих шкур или в парки из богатого лисьего меха. Кое-кто стоял в одних китайчатых расшитых рубахах - то ли от горячего нрава своего, то ли оставив теплую одежду в жарком большерецком кабаке. Баб здесь было не больше трети от всех стоявших, да и то в основном камчадалки, - низкорослые, скуластые, крепкие. В центре круга, уже раздетый по пояс, ежась от осенней свежести, перетаптывался с ноги на лице. Два солдата-инвалида связывали мужику руки у кистей. Неподалеку стоял плотный бородатый детина в домотканой серой рубахе навыпуск и с кнутом в руках. Детина озабоченно трогал сухой, жесткий кончик кнута и на стоявших в кругу казаков и женщин старался не смотреть. Те же кричали ему: - Евграф, а Евграф! Чего ж ты, сучий потрох, раньше-то о своем уменье молчал? Богатый харч имел бы! - Иудин ты сын, Евграф! - орали другие. - Погоди, ужо разберемся с тобой, Ирод окаянный! К кричавшим побежал один из устроителей казни, пожилой сержант, и пригрозил кулаком. - А ну-ка, цыц там! А то и до ваших шкур доберутся! Всех перепорем, кто здесь глотки драл! Кричавшие притихли. Наконец один из инвалидов, перекрестившись, продел через голову связанные руки казнимого и крепко вцепился в его запястья. В сторону палача повернулся, негромко сказал: - Поглядывай, чтоб меня кнутом не зацепить! Палач усмехнулся. Было видно, что он робеет и вызвался охочим только оттого, что сильно застращали или хорошо заплатили. Не так, как иные, кто видел в заплечном ремесле особое для себя удовольствие. Щупленький старичок, что стоял рядом с группой казаков, одетых почище и понарядней, в мундире с капитанским галуном, но в меховой шапке, махнул палачу рукой: - Начинай! И палач, свернув в несколько раз свой длинный, толстый у кнутовища |
|
|