"Сергей Карпущенко. Беглецы " - читать интересную книгу автора

артельщики Беньевского. - Кашки-то нашей поклюешь?
Иван смело шагнул в горницу.
- Нет, не хочу. Противно мне с вами из одного котла есть.
- А чего ж так? - тревожно двинул Суета рябой от оспы щекой.
- Да за душегубство за ваше!
Мужики, кто еще ел, сильнее застучали ложками, совестливо прятали
глаза. Иван Устюжинов, которого уважал весь Большерецк за силу, грамотность
немалую, перенятую им у священника-отца, острый рассудок, твердость в
разговоре и кулачном бою, двадцатилетний этот юноша, знали они, собирался
сказать им сейчас то, что они и сами в шумном споре признали напрасным и
даже греховным.
- Так что же вы, трясолобы, учинили? - спросил Иван, стоя среди
мужиков. - Ни в чем не повинного человека едва ль не убили! Как же сие
понимать? Али закон христианский не про вас?
- А ты что за ходатай такой? Откель выискался? - неуверенно вякнул
кто-то.
Но Игнат Суета крикнул властно:
- А ну-ка там! В плошку свою уткнись! Малый дело говорит, и вина в оном
деле на нас несомненная лежит - били немчика того от дури да от пьяной
злобы, на Нилова осердясь да еще на Холодилова-собаку. Человек же сей нам
сразу невинным мыслился. А мы правого бить не обучены, и сами уж совестью
нашей немало побиты есть и перед немчиком тем слезно повиниться хотели.
- Истинный Бог, хотели! - грянули разом сразу несколько голосов. Другие
артельщики прогудели что-то, стесняясь, должно быть, виниться в открытую.
- Ну, вижу, вселил в вас Христос разумение! - улыбнулся Иван. -
Виниться - так виниться, но делайте дело сразу, а то вам какая другая блоха
под хвост вскочит, передумаете! Сейчас идти надобно!
- Давай! Давай! - завопили мужики, вскакивая с лавок и роняя на пол
деревянные миски. - Тотчас к нему идти хотим! Пущай простит нас! Виниться,
виниться хотим!
- Да уж ночь на дворе, - урезонивал кто-то.
- Пущай ночь! Грех свой скинуть прочь хотим!
- Гостинец, робята, гостинец ему отнесть надобно! - предложил другой, и
все его поддержали:
- Непременно отнесть, чтоб обиды на нас не имел!
- Лососинкой хворобу его подлечим!
Они мотались по своей просторной избе радостные, оттого что повинятся
сейчас, сбросят с себя тяготивший их грех, искали шапки, второпях натягивали
сапоги, хватали чужие и незло переругивались из-за этого.
К дому Хрущева подошли они смело, но Игнат их разом осадил:
- Стойте, робята! Гуртом входить негоже - выборных пошлем. Ну, -
усмехнулся Суета, - кто хлеще всех его охаживал?
Но оказалось, что все они приложили руку к побитию немца. На Игната
закричали:
- Кажный бил! На кажном вина!
- Всех! Всех веди!
В дверь стучал старшой. На крыльцо вышел заспанный Хрущов, спросил:
- Чего по ночам шатаетесь? Али дня для бездельного шлынданья не
хватает?
- К жильцу своему пусти, - угрюмо попросил Игнат, Хрущева не уважавший.