"Владимир Карпов. Двое в песках " - читать интересную книгу автора

глубь земли. За ней было не угнаться. Песок стал горячим. А солнце
разгоралось все яростнее. Воздух дрожал над барханами, казалось, он вот-вот
перекалится и вспыхнет. И в тот момент, когда жара окончательно стала
невыносимой, воздух действительно запылал. Панаев увидел, как бесцветное
пламя поднялось над барханами. Воздух горел, словно бензин, прозрачным
огнем. Языки пламени покачивались, как тюлевые занавески.
"Ну все, отмучились", - подумал Панаев, теряя сознание: огонь охватил и
его тело.
И все же они дотянули до конца дня. Сознание вернулось к ним вечером.
Игорь пал духом окончательно. На предложение Василия собраться с силами и
продолжать путь он безнадежно махнул рукой. Жуткая гримаса исказила его
лицо, плечи запрыгали, он заикал в истерике. Василий успокаивал его. Гладил
скатавшиеся волосы, из которых от прикосновения руки сыпался песок.
- Уймись, браток. Не плачь. Осталось совсем немного. Видишь, уже горы
показались. А горы далеко по ту сторону железной дороги. Значит, близко.
Игорь всхрапывая, как в агонии, прошептал:
- Я больше не могу. Умираю.
- Брось ты это. Брось. Ты же здоровей меня. Баскетболист. Спортсмен.
Жил у мамы с папой. Не то что я, бездомный. А я, гляди, держусь.
Панаев уговаривал Игоря, но не знал, сможет ли сам двигаться, если
Яновский согласится ползти дальше. Как бы там ни было, сейчас нужно было
поддержать товарища. Он еще долго убеждал Игоря сиплым, свистящим шепотом,
превозмогая боль в пересохшей гортани.
Внезапно Панаев встал и, указывая вперед рукой, радостно захрипел:
- Смотри! Смотри!
Яновский тупо уставился на него, неуверенно поднялся.
- Только сейчас здесь была. Своими глазами видел.
- Кто? - прошептал Яновский.
- Синица. Серенькая такая. Трясогузкой называется. Она от воды дальше
ста метров не улетает. Пойдем, Игорь. Пойдем, вода где-то рядом.
Два призрака, похожих на трупы, вставшие из могилы, спотыкаясь и
поминутно падая, двинулись вперед.
Барханы лимонного цвета
В середине ночи они отчетливо слышали сигнал тепловоза и гул
проходящего вдали поезда. Это очень взбодрило их. Они пошли, выбиваясь из
последних сил; при каждом шаге и движении вперед из груди у них вырывался
хакающий звук, как у человека, который колет дрова колуном. Но силы вскоре
иссякли окончательно. Солдаты свалились. Яновский не подавал никаких
признаков жизни. Он казался спящим. Сон в их положении означал смерть. Как
ни странно, замерзающий на морозе и засыпающий в жару гибнут почти
одинаково: кровь движется по жилам все медленнее и медленнее и наконец
совершенно останавливается. Внешне у человека это проявляется как сон.
Василий пробовал тормошить Игоря. Но напрасно. Он пощупал его пульс. Едва
нашел изредка слабо вздрагивающую жилку.
Василий встал, глазами, полными отчаяния, обвел окружающие барханы.
Никто не мог прийти на помощь. Люди где-то совсем уже рядом, а он не может
ни крикнуть им, ни доползти до них. Стояла прохладная ночная тишь. Ветра не
было, а Василия качало из стороны в сторону. "Неужели после стольких мучений
придется погибнуть на самой кромке пустыни? Так обидно! Так не хочется
умирать! Сегодня особенно. Жизнь рядом. В полку до сих пор не могут