"Владимир Карпов. Двое в песках " - читать интересную книгу автора

Панаев легонько толкнул Игоря в бок:
- Не заговаривайся. Давай дальше. Про жизнь.
Яновский замолчал. Он еще некоторое время мысленно наслаждался
видениями моря и затем, вздохнув, продолжал:
- Был у нас хороший дом. Сад. Семья небольшая - мать, отец и я. У
каждого своя комната. Утром выйдешь на веранду. Прохладно. Даже озноб
пробежит. Вдоль всей террасы - сирень. Рукой проведешь по листьям - и станет
рука мокрая от росы. Росы было так много, если ее собрать, можно бы
напиться. Панаев опять толкнул соседа.
- Жили мы дружно. Отец и мать очень любят меня. Я для них - все. Если я
погибну здесь, мать не выживет, да и отец недолго протянет. Я с ужасом
думаю, что будет, когда они получат известие о моей смерти. - Голос Игоря
пресекся. Он остановился, судорожно сглотнул и заплакал.
- Ну брось. Подожди. Рано еще убиваться, - успокаивал его Василий. - Мы
обязательно выберемся.
Яновский вытер глаза рукавом. Молча лежал, устремив влажные глаза в
палатку над головой.
- Слушай, а девушка у тебя была? - спросил Панаев, желая сменить тему.
- Была.
- Хорошая?
- Хорошая.
- А как ее звали?
- Мы с тобой говорим, как о покойниках, - грустно сказал Игорь, - в
прошедшем времени. Почему звали? Почему была? Она и сейчас есть. Ее зовут
Ася. Сидит в эту минуту на лекции в институте и не подозревает, что я
загибаюсь в пустыне. Если бы ты знал, какая у нее фигура! Она гимнастка.
Художественной гимнастикой занимается. По второму разряду работает. Мы с ней
в одном обществе были. В "Буревестнике". На стадионе и встречались. Пойдем,
бывало, после тренировки в душ. Женский от мужского фанерной стенкой
отделен. Купаемся и постукиваем друг другу: "Ты как?" - "Я закругляюсь". -
"И я сейчас". А вода бьет струями, прямыми, как струны. Льется в глаза, в
рот, в уши. И почему я ее тогда не пил? Отфыркивался. Плевался. Ах, сейчас
бы хоть ту, что текла из-под ног и считалась грязной. Я бы ее даже
отстаивать не стал. Я бы...
- Опять? - остановил Панаев.
Яновский затих.
Когда разговор прерывался, зной становился невыносимым. Он заставлял
думать только о себе. Он выжимал остатки влаги из тела. Они выходили уже не
потом, а какой-то липкой эмульсией. Мысли блуждали вокруг одного - пить!
Солдаты почти не думали об опасности, о том, что они погибают. Жажда
вытеснила все. Не о смерти, а о воде кричал измученный организм.
В шесть часов вечера оба были почти без памяти. По расчету Панаева,
подошло время смочить рот глоточком воды. Расслабленный и обессилевший, он
знал, что не сможет оказать сопротивления Игорю, если тот, обезумев от
жажды, кинется отнимать флягу.
Василий решил поэтому выпить свою порцию первым. У него даже в мыслях
не было глотнуть лишнего. Но как сделать этот глоток незаметно? Если увидит
Яновский, он непременно подумает, что Василий допивает воду украдкой. Панаев
посмотрел на соседа - Игорь дремал. Осторожно отодвинувшись, Василий
повернулся на бок. Отцепил флягу. Налил в крышку воды, стараясь, чтобы она