"Владимир Васильевич Карпов. Судьба разведчика " - читать интересную книгу автора

прямо в лицо. Ромашкин повернулся к стене и натянул одеяло наголову. Тутже
клацнуло окошечко в двери, и надзиратель строго сказал:
- Ложись на спину, лицо закрывать не положено.
"Неужели он постоянно наблюдает за мной? - подумал Василий. - Не может
быть, сколько же их надо, чтобы следить за каждой камерой? Ага, вот почему
они в валенках! Подходят неслышно к волчку и периодически заглядывают".
Заснуть Василий так и не смог. О том, что настало утро, он понял по
команде:
- Закрыть койку, приготовиться на оправку.
Его сводили в тюремную вонючую уборную, там же было несколько ржавых,
оббитых, когда-то эмалированных раковин, над ними такие же старые ржавые
краны. Запах застоявшейся мочи тянулся до середины длинного коридора. И даже
в камере Василий чувствовал, что этой вонью пропиталась его одежда. [19]
Ромашкин ждал допроса, чтобы наконец выяснить, за что его упекли в это
подземелье. Но прошел день, а его не вызывали. Прошел и второй, и третий
день, а допроса все не было. "Куда они подевались? - удивлялся Василий. -
Неужели можно держать так долго невинного человека?"
У него затекли не только ноги, но и все тело от повседневного стояния
или топтанья от стены к стене - четыре шага туда и четыре обратно. Днем
лежать не разрешали.
На пятый день Василий постучал в дверь и, когда охранник открыл
окошечко, сказал:
- Когда же меня вызовут на допрос? Забыли, что ли?
- Это не наше дело. Вызовут, когда надо будет.
- Так вы скажите им. Надо же разобраться. Мне госэкзамены надо сдавать.
Охранник ухмыльнулся:
- Экзамены для тебя уже начались. Будешь усе и усех сдавать, как
положено.
Василий возмущался: "Заколдованный круг какой-то. Даже эта рожа что-то
знает. А я не могу понять, что происходит".
Его вызвали через неделю. Провели по коридорам подземелья, затем через
двор, в то красивое здание, которое выходило фасадом на улицу.
Комната следователя чуть больше камеры, ничего лишнего: письменный стол
с настольной лампой, стул для следователя и второй, у двери, для
допрашиваемого.
Следователь лет на пять старше Ромашкина, чисто выбритый, холеный
красивый шатен, волосы лежат своими, не парикмахерскими волнами. Одет в
форму политработника: петлицы без золотой окантовки, на рукавах звезды
вместо шевронов. На петлицах три кубаря: значит, его звание политрук.
Следователь весело посмотрел на Василия и очень приветливо, будто
продолжая прерванный разговор, сказал:
- Моя фамилия Иосифов, я буду вести ваше дело. - И сразу после этого
перешел на ты. - Так за что же тебя, Вася, посадили?
Василий ожидал всего, чего угодно, только не такого вопроса. Он с
искренним удивлением пожал плечами и ответил:
- Не знаю. Я в полной растерянности. Ничего не могу припомнить
предосудительного.
- Значит, плохо вспоминал. Или скрываешь. Ну, что же, дам тебе еще
недельку, иди, подумай, может быть, вспомнишь.
Василий с ужасом представил: еще неделю в этом вонючем, душном