"Геннадий Карпов. Афродита Супярилярийская" - читать интересную книгу автора

Воде, родящей все живое и основе всего живого. И женщина - символ
всеродящей, вселелеящей и переменчивой Воды: сегодня ласкающей, завтра
губящей.
Рауф, полный эйфории, шел вдоль стены, рассматривая картины и мысли,
порождаемые ими, казалось ему, точно расшифровывают смысл того, что он
видел. А подобного ни он, да и никто из ныне живущих никогда не видел. И не
только не видел, но и не слышал, и не подозревал даже! Он первый!!! Он,
кандидат исторических наук Рауф Мурзаев открыл для мира этот Храм, этот
дотоле неизвестный пласт Истории!
Замечтавшись, Рауф поскользнулся и глубоко погрузился под воду.
Вынырнув, он закашлялся - опять нахлебался этой дряни. Уровень жидкости
поднялся, и поднялся солидно - кисель плескался у груди. Сердце сжалось,
Рауфу стало пронзительно страшно - он не умеет плавать, а если так и дальше
пойдет... Голова закружилась, что-то стало твориться с глазами - в них то
свет, то мрак - калейдоскоп какой-то... Дальнейшее Рауф воспринимал смутно:
память стала сиюминутной, редкие эпизоды откладывались в ней и тут же
тускнели, стираясь следующим бытием. Кажется он все-таки плавал (или... не
тонул?), полз неизвестно куда... опять его куда-то несла вода... Мрак
сменялся полутьмой... Он пробовал что-то есть... Голова стала ясной и
прозрачно-пустой, тело легким и гибким... Время не трогало его - оно текло
рядом, но мимо... Он перестал быть личностью и жил на уровне безусловных
рефлексов. Хорошо... Плохо... Приятно... Неудобно... Хорошо... .........
Временами ему казалось, что он летает. Запомнилось блаженное ощущение
плавания (полета? скольжения?) среди рыже-красной субстанции (облаков? пены?
водорослей? желе?), которая ласкала, бодрила... А он жил ею! Всем телом пил,
ел ее, дышал...
А дальше - грохот, удары, удушье, боль и, схватившая его и куда-то
понесшая плотная тьма... И жестокий убивающий свет... И холод! Хо-олло-од!!!
Пронзительный ужасный холод, заставляющий уподобляться плоду в утробе матери
и сжиматься - сжиматься на неудобном жестком, колющем ложе...

Мрачный Алимамед сидел на каменистом спуске злосчастной площадки,
погруженный в печальные думы. Толик опять уехал куда-то звонить, выяснять,
не объявился ли где Рауф. Он еще никак не мог поверить, что Рауф пропал,
погиб. Толик все надеялся, что тому, то ли моча в голову ударила, то ли бес
в ребро, и он сейчас дома или у друзей, знакомых, или где-нибудь еще пирует
в обществе какой-нибудь красотки; злился и обещал ему жестокую судьбу за
сорванную рыбалку и истерзанные нервы.
Алимамед застонал: что за несчастная судьба затащила его на эту
треклятую рыбалку?! Три дня, как погиб Рауф. Три дня он трясется, боясь
лишний раз взглянуть в лицо Толика. Рыбалка накрылась, пропала рыба, которую
поймали. Да и какая рыбалка, какая рыба - Толик, как узнал, что Рауф пропал,
так и мечется, все вокруг обрыскал. И его с собой таскает, не боясь, что
здесь все разворуют. Никогда Алимамед так не лазал и не бегал, даже в армии.
Угнетало знание бесполезности и напрасности всей суеты... и то, что об этом
не скажешь...
Приедет Толик, скажу ему, что все - надо ехать в Баку... Алимамед
застонал... Ы-ы-ы-ыыыы... Ы-ы-ы-ыыы... Не поездка - одно мучение! Рауф...
Ы-ы-ыыыы... Жалко человека... Какой удобный напарник был! Под боком... Из-за
дурости погиб! Профф-фесор!.. Ночью в развалины!.. Чокнутый... Сам виноват!