"Виктор Карпенко. Узники крепости Бадабера " - читать интересную книгу автора

Но что такое "малый круг"?
Андрей слышал, как к воротам подъехала машина.
"За ней, - мелькнула мысль. - Вот и все... Больше вряд ли увидимся. А
жаль! Встретить бы ее в Союзе раньше, до этого кошмара". Он вздрогнул,
отгоняя несбыточные мечты, и глубоко вздохнул.

Андрея отвели в тюрьму. Под землей, куда воздух почти не проникал, ему
на руки надели наручники, ноги заковали цепями и оставили в узком каменном
мешке.
"Неужели вот так я буду сидеть? Год, два?!" - ужас заползал холодной
змеей, сдавливая сердце, затрудняя дыхание. Это было невыносимо и Андрей
закричал:
- Люди! Есть кто-нибудь здесь? Умоляю, откликнитесь?

В кромешной тьме, когда теряется ощущение пространства, в полнейшей
тишине, где удары сердца молотом отдаются в голове, в духоте, от которой не
укрыться, а организм истекает потом и слабеет воля, Андрей провел несколько
"дней. Тюремщик, грузный и мрачный бородач, раз в сутки приносил какой-то
мутной бурды - вонючей и безвкусной, и чашку теплой воды, не утоляющей
нестерпимую жажду, а подогревающей неутолимое желание.
- Изверги! Вы хотите сделать из меня мумию? Да я плевал на вас! Фашисты
проклятые! - кричал Андрей в темноту. - Чтоб вам всем сдохнуть!
Выплескивая в этих криках копившуюся в нем злобу, отчаяние, страх,
Андрей снимал напряжение, порожденное темнотой и давящей тишиной.
Наконец-то о нем вспомнили. Два сытых толстомордых бородача вывели
Андрея наверх. Солнечный свет ударил по глазам, ослепил, а воздух опьянил
своей свежестью. Но это продолжалось всего несколько мгновений: его сбили с
ног и принялись обрабатывать тяжелыми резиновыми дубинами. Удары наносились
размеренно, с оттягом, с затылка и до пяток. Он терял сознание, его обливали
водой и снова били. Поначалу Андрей кричал, корчился, уворачиваясь от ударов
на каменном полу, но потом тело перестало ощущать боль, а сознание
удерживалось лишь чудом. Это почувствовали и его истязатели. Пытка
прекратилась, и Андрея отволокли обратно в подземелье.
Так продолжалось несколько дней.
Он уже чувствовал, когда за ним придут и все его существо наполнялось
ужасом.
"Зачем это бессмысленное избиение? - всякий раз возвращался он к
мучившей его мысли. - Меня ни о чем не спрашивают, просто истязают. Зачем?
Должен же быть какой-то смысл во всем этом?".
Иногда ему казалось, что он сходит с ума. Бред переходил в сон, а явь
становилась бредом. Перед воспаленным воображением проходили его товарищи из
десантной роты, родные, одноклассники. Он говорил с ними, до осязания
чувствовал их присутствие. Временами наступало просветление и Андрей,
реально оценивая свое состояние, вce больше и больше убеждался в том, что
ему долго не выдержать. От скудной пищи, не оставляющей ни на минуту
физической боли, одиночества он слабел, дичал, деградировал.
Но, по-видимому, кому-то он все-таки был нужен. Как-то за ним пришли ни
его ежедневные истязатели, а солдаты пакистанских Вооруженных Сил. Сняли
наручники, освободили от ножных цепей.
В комнате, куда его привели и оставили одного, горел мягкий сирсневый