"Георгий Карпенко. Под парусом в Антарктиду " - читать интересную книгу автора

Всю ночь шел снег, гавань покрылась льдом. На палубе в кокпите лежали
сугробы, и свой последний день в Питере мы начали с уборки снега.
Вскоре мы стали свидетелями того, как наш общий друг Сергей Кудряшев с
блеском выполняет взятые на себя еще в Москве обязательства по снабжению
экспедиции спонсорской водкой фирмы "Смирновъ": новая "Волга", набитая
коробками, медленно, со стоном, цепляя брюхом за все неровности дороги,
сползала к Галерной Гавани. Команда "Урании-2", побросав лопаты, бросилась
перегружать водку в трюмы "Урании-2".
Коробкам не было конца, и меня это уже не радовало, было ясно, что,
пока не будет покончено с разгрузкой, другие дела будут стоять.
К 14 часам, к приходу журналистов, мы подняли грот с большими
логотипами наших мифических спонсоров: "Аэрофлот", "Глобальная инициатива",
"Интурист", "Ингосстрах", а утром перешли к стартовому пирсу морвокзала, где
мы с Мишей замерзли на жестком ветру, пока ждали таможню и пограничников.
Я волновался, опасаясь, что в самый последний момент "погранцы"
обязательно что-то придумают, чтоб поломать наши планы. Но пришли две
девчонки-прапорщицы и даже проявили интерес к экспедиции, задали несколько
вопросов, после чего я понял, что нас выпускают. Эти две девчонки,
выпускающие нас в бескрайность, - наши последние провожающие. По асфальту
между застывших кранов метет снегом ноябрьский западник, а "Урания-2" тихо
отходит от пустынного пирса. Расталкивая и подминая под себя льдины,
оставляя за кормой черный след ноябрьской Невы, яхта идет вдоль цепочки уже
вставших на зиму кораблей. Созерцание не слишком радостных пейзажей
нарушается появлением в кокпите Валерки с большим подносом, на котором
рядком стоят рюмки, сало с мясными прожилками, хлеб и торчащая над этим
великолепием бутылка "Смирновской". "За выход!" - объявляет он с сияющей
мордой и ставит поднос у ног сидящей в кокпите команды.
"Урания-2", урча мотором, уже выходит на простор Маркизовой Лужи. Мы
выпиваем по маленькой и приободряемся. Команда, похоже, испытывает
одинаковые чувства: с одной стороны, это тревога из-за несвойственного для
парусников позднего выхода в море и неизведанного пути через воды, лежащие
за осенним горизонтом, с другой стороны, такое же по силе чувство отваги,
коллективное по своей природе и уравновешивающее первое.
Распределяемся на три вахты. Я с Серегой Рождественским, Валера с
Серегой Семеновым, Михаил с сыном Кириллом.
Первая ночь - густой туман, но вдруг вызвездит и хлынет на яхту лунный
свет и, освещенная кормовым фонарем, в трех метрах от транца повиснет чайка.
А потом незаметно исчезнет. За первой ночью - день, тоже хорош, ясно, ветер
с юго-юго-запада. Хорошая тяга, скорость до семи узлов. Волны почти нет, и
лодка хорошо идет в бейдевинд, можно бросить штурвал и сбегать на камбуз за
сухарем - на компасе все та же цифра. Хорошие хода, быстро меняются на
штурманском столе карты. Оторвались от берегов, чтоб меньше беспокоили
погранцы. Но горький опыт подсказывает, что считать себя в безопасности
можно, только уйдя под шведский берег, там наши уже не достанут. Грустно, но
это так. Постепенно притираемся друг к другу. Собственно, на яхте половина
экипажа - почти родные люди: с Валерой Тимаковым мы вместе со студенческой
скамьи, во всех походах и экспедициях, с Серегой Рождественским еще безусыми
юнцами мы ходили на плотах в Саянах и Алтае, а зимой на лыжах на Кольском и
Полярном Урале, потом сделали поворот к парусам для того, чтобы когда-нибудь
выйти и пересечь Океан... С Мишей Лупалом мы познакомились год назад, все