"Евгений Петрович Карнович. Придворное кружево (Царевна Софья Алексеевна, Придворное кружево: романы) " - читать интересную книгу автора

дьячки беспрестанно читали Евангелие и Псалтырь. Такие же смены и такое же
чтение было, в течение всего Сорокоуста, и в Архангельском соборе у могилы
новопреставившегося. Каждый день отправлялись по нем панихиды как в этой
древней усыпальнице государей московских, так и в кремлевском дворце, в
так называемой Панафидской палате, а по монастырям ежедневно на счет
царской казны кормили монашествующую братью и нищих за упокой души царя
Федора Алексеевича.


XI

Давно уже принялись проказничать и своевольничать на Москве стрельцы,
регулярное пешее, а частью и конное войско, заведенное еще в 1551 году
царем Иваном Васильевичем Грозным и постепенно умножавшееся в своей
численности, так что при воцарении Петра Алексеевича в Москве было уже до
15 000 стрельцов. В стрельцы вступали вольные люди, жили они в разных
местах Москвы отдельными большими слободами, обзаводясь семьями.
Установился обычай, что сын стрельца, достигнув юношеского возраста,
делался стрельцом; а из посторонних в стрелецкое войско принимались только
люди "резвые и стрелять гораздые" и притом не иначе как по свидетельству и
одобрению старых стрельцов. Обязанности стрельцов в мирное время были
следующие: держать в Москве караулы, гасить пожары и при встрече иноземных
послов становиться на месте их проезда в два ряда. Особенным почетом среди
стрелецкой рати пользовался так называвшийся "выборный", или "стремянный",
полк. Он состоял из конников и постоянно сопровождал государя при его
выездах из Москвы, почему и назывался еще "государевым" полком. Военная
служба была, кроме походного времени, легка для стрельцов; много
оставалось у них досуга, и они стали заниматься торговыми и различными
промыслами, не платя, однако, за это наравне с посадскими никаких податей
и пошлин. Большая часть стрельцов сделалась благодаря этому людьми
достаточными и даже богатыми, да и кроме того жизнь их была обеспечена
правительством, так как раненые, увечные и престарелые стрельцы
рассылались на кормление по монастырям. Стрельцы выделялись из местного
населения столицы и жили с ним не в ладах. Они беспрестанно задирали
мирных жителей Москвы, а также оскорбляли их жен и дочерей, и трудно было
найти на них управу, так как у них был свой особый суд, Стрелецкий приказ,
а для своих внутренних полковых распорядков они, подражая казакам, завели
круги, на которых и решали дела большинством голосов.
Не худо жилось бы московским стрельцам, если бы их не притесняли
начальники: полковники отбирали у стрельцов их сборные деньги, захватывали
их земли, не доплачивали им царского жалованья, не выдавали сполна хлебных
запасов, обращая и то и другое в свою пользу, били стрельцов нещадно
батогами, принуждали и их самих, и их жен и дочерей работать в своих
огородах, косить сено, строить в своих деревнях дома, мельницы и плотины,
не отпуская их с работы даже в Светлую неделю*. Полковники заставляли
стрельцов одеваться слишком щеголевато, требуя, чтобы они покупали на
собственный счет цветные кафтаны с золотыми нашивками, бархатные шапки и
желтые сапоги, хотя им шла одежда из царской казны. Особенно между всеми
полковниками отличался корыстолюбием, произволом и жестокостью Семен
Грибоедов*. Он довел свой приказ до того, что в самый день смерти царя