"Евгений Петрович Карнович. Придворное кружево (Царевна Софья Алексеевна, Придворное кружево: романы) " - читать интересную книгу автора

приподняли на дыбе, а палач начал задавать ей встряски, состоявшие в том,
что он ставил на ремень, которым были связаны ноги боярыни, свою ногу и
сильными ударами по ремню оттягивал вниз висевшую на дыбе Морозову. От
таких ударов руки, стянутые назад, выходя из суставов, заходили все выше
за спиною и стали потом подниматься над головою пытаемой. Полчаса
провисела Морозова на дыбе, и в это время истязатели то увещевали, то
допрашивали ее, но она и среди жестоких мук не отвечала им ничего, а
только славословила имя Христово.
- Ремень протер мне кожу до жил, - проговорила она, когда ее спустили
с дыбы, взглянув на свои руки, около кистей которых и без того уже были
язвы, натертые оковами, а теперь явились и кровавые раны.
Морозову вытащили также во двор и положили на снегу так, что в ногах
у нее пришлась Мария, за которую палачи принялись теперь снова. Они били
ее в пять плетей сперва по спине, а потом по животу, а между тем бояре
угрожали Морозовой, что и ей будет то же самое, если она не откажется от
ереси. Но она и сострадалица ее оставались непреклонными. Измученную
Морозову отвезли снова на печерское подворье, куда неожиданно привели к
ней Меланию.
- Уже дом твой, матушка, готов, - заговорила она радостно
Морозовой. - Вельми он добр, целыми снопами соломы уставлен. Отойдешь ты
скоро в блаженство!
- Знаю, что ты говоришь, Меланьюшка. Пойду я в жертву Христу, как
свечка. Ничего я не боюсь. Испытала я разные страдания, не испытала только
сожжения, пусть же испытаю и огненную смерть!
Не лгала Меланья, говоря Морозовой о том доме, который ей был
приготовлен, и не ошиблась боярыня, предугадывая, что ее сожгут.
Царь, действительно, порешил сжечь Морозову на страх еретикам, и на
так называемом Болоте, в московском пригороде, был уже приготовлен сруб
для этой страшной, обычной, впрочем, в то время казни. Меланью водили на
Болото, а потом впустили к Морозовой, чтобы она напугала боярыню. Когда,
однако, дело не шутя пошло о сожжении Морозовой, то бояре "не потянули" в
сторону царя, и он, в угоду им, отменил свой указ, повелев отвезти
Морозову в Новодевичий монастырь и содержать там ее под крепким караулом
"и каждодневно волочить к церковному пению". Меланью же и другую
сподвижницу Морозовой, старицу Иустину, сожгли, и у раскольников
сохранилось предание, что в час сожжения Меланьи и Иустины они наяву в
видении предстали Морозовой с радостными ликами в сияющих ризах. Сожгли
также в Боровске и бывшего холопа Морозовой, за то что он добросовестно
сохранил часть богатства, принадлежавшего опальной боярыне.
Твердость духа в Морозовой поддерживал протопоп Аввакум, который,
несмотря на строгость надзора, успевал доставлять заточенным свои
послания. Называя Морозову и сестру ее ангелами земными, столпами
непоколебимыми, камнями драгоценными, звездами немеркнущими, он поучал их
не бояться убивающих тело, а потому не могущих уже ничего сделать.
"Мучьтесь за Христа хорошенько, - писал протопоп, - не смотрите вперед, не
оглядывайтесь назад. Побоярили на земле довольно, нужно попасть в небесное
боярство".
Много наслышалась в тереме царевна Софья о страданиях Федосьи
Морозовой, и неукротимая духом боярыня представлялась ей образцом женской
твердости, хотя бы твердость эту и приходилось применить к другим целям.