"Евгений Петрович Карнович. Придворное кружево (Царевна Софья Алексеевна, Придворное кружево: романы) " - читать интересную книгу автораРтищева князю Троекурову*, - и скажи, что тяжко ей будет бороться со мною.
Один кто-нибудь из нас одолеет, и наверно одолею я, а не она! Вернулся князь Троекуров от Морозовой и коротко и ясно донес государю, что боярыня покориться не хочет и новых книг не принимает. Заговорили в теремах об ослушании Морозовой перед царскою волею. - Вишь ведь какая упорная!.. - повторяли женщины, окружавшие Софью Алексеевну. - Только боярыня, а как упорствует, никого себе в версту не ставит! Чутким ухом прислушивалась девятнадцатилетняя царевна к рассказам о Морозовой. "Вот и женщина, - думалось ей, - а по твердости нрава и по смелости не уступает мужскому полу. Не будь только робка, а наделаешь много", - добавляла мысленно царевна, и пример Морозовой ободрял молодую девушку в ее намерении действовать решительно и отважно, если бы представился к тому случай. Захотелось ей также узнать и о расколе, которого так крепко держалась Морозова, и с вопросом об этом обратилась она однажды к князю Ивану Андреевичу Хованскому, который тоже слыл в Москве тайным врагом никониан. - Тут, благородная и пресветлейшая царевна, выходят разные церковные препирательства, - отвечал уклончиво князь Иван на вопрос царевны о различии между новою и старою верою. - Ведать об этом должен духовный чин, а не мы, миряне. Думается, впрочем, одно: в том, что зовут ныне у нас расколом, кроется небывалая народная сила, и что если она поднимается, то трудно будет одолеть ее мирским и духовным властям. Вознесет она того, кто будет ею править... когда придет пора, этою грозною силою. VI Почти с год оставил царь Морозову в покое, как вдруг до него дошел слух, что она не называет его благоверным. - Не именует меня благоверным, стало быть, не признает моей царской власти! - вспылил он и отправил к Морозовой боярина князя Петра Семеновича Урусова с повторительным требованием, чтобы она покорилась. Сообщил Урусов царское повеление своей снохе и грозил ей страшными бедами. - Почто царский гнев на мое убожество? - смиренно отвечала Морозова. - Если царь хочет отставить меня от веры, то десница Божия покроет меня. Хочу умереть в отческой вере, в которой родилась и крестилась. - Не покоряется боярыня твоему царскому величеству, - печально доложил Урусов царю. - Не покоряется? Так разнесу я ее вконец! - грозно крикнул великий государь и гневно затряс своею темно-русою бородою. Урусов, выйдя из дворца, поспешил домой, чтобы через свою жену предупредить Морозову о предстоящей ей беде. Но с бесстрашием выслушала боярыня эту грозную весть. - Матушки и сестрицы мои во Христе Иисусе! - заговорила она, собрав |
|
|