"Ирина Карнаухова. Наши собственные " - читать интересную книгу автора

старушку?
А та уже давно беспокоилась, старалась убедить и Таню и себя, что все
в порядке, что задержка случайная, что вот-вот загудят машины и все будут
тут (и твоя, Танюша, мама, строгий наш главврач Ольга Павловна), а из рук
все валилось. Вот бутерброд упал, который она Мусе делала, и, как всегда,
по странному бутербродному закону - маслом вниз. И стоит над ним Анна
Матвеевна и не поднимает, и думает совсем не о нем...
- Что ж это такое, тетя Аня? - спрашивает Гера.- Где же они?
- Сама я не своя, Герушка, места себе не нахожу. Подумать только -
шесть часов, а их все нет! Верно, что-нибудь да случилось. С сердцем,
может, нехорошо стало... Только ты уж Танюшку не тревожь.
- Ну, зачем же!
А Таня, расставляя цветы в вазе, как бы невзначай спросила:
- Анна Матвеевна... мама... с мамой... мама обещала сетку привезти?
- Привезет, Танечка, привезет...
- Анна Матвеевна, а про шахматы не забудет?
Тут Анна Матвеевна рассердилась; а может быть, сделала вид, что
рассердилась:
- Ничего она не забудет и все привезет. Да перестань ты нервничать,
Танюшка! Ничего худого не случилось. Просто покупок много, а может быть,
поезд опоздал, а может, автобус в дороге запыхтел-запыхтел, да и
остановился, знаешь, как бывает. Ты бы лучше, чем нервничать да старших
расстраивать, пошла бы поглядела, где младшие девочки.
- Хорошо, пойду,- сказала Таня покорно, но в голосе ее была такая
тревога, что Анна Матвеевна невольно отвернулась.
Таня ушла, а Анна Матвеевна разыскала Василия Игнатьевича. Тот стоял в
кладовой и взвешивал сахарный песок, но смотрел он не на весы, а все в
окошко, в окошко... И давно уже одна чашка весов опустилась до предела, а
он все сыпал и сыпал песок.
- Василий Игнатьевич! - окликнула его Анна Матвеевна, и Василий
Игнатьевич вздрогнул.- Голубчик, возьмите вы Пиньку и пойдите с ним до
проселка или в сельсовет зайдите, может, там телефонограмма есть. А они
нарочного не шлют. Ведь сил нет ждать. Танюшка уж истомилась вся. Да и я
сама не своя... что-то сердце щемит. Телефон-то у нас еще не включен.
Сходить надо...
- Сейчас, Анна Матвеевна, сейчас, сейчас,- охотно согласился старик.-
Я и сам хотел предложить. Мы с Пинькой быстро, два часа туда да обратно, ну
да полчасика в сельсовете, ну еще полчаса накиньте, вот и дома к
одиннадцати будем.
Скоро Василий Игнатьевич и Пинька уже шли по тропинке к проселку, а
Таня стояла у окна своей комнаты и глядела им вслед...
Девять часов.
Анна Матвеевна смотрит на стрелки часов, как будто хочет подтолкнуть
их взглядом. Скорей бы, скорей Василий Игнатьевич и Пинька вернулись домой!
Анна Матвеевна садится у окна и устало вздыхает. На подоконник
вскарабкивается Хорри, устраивается, скрестив ноги по-турецки, подпирает
подбородок руками и смотрит на начинающий темнеть лес.
- Десять,- говорит, наконец, Анна Матвеевна.- Ох, нехорошо! Как ты
думаешь?
Молчит Хорри.