"Лазарь Кармен. Мурзик" - читать интересную книгу автора

А когда отстроилась столовая, чистая, со свежей пищей, они игнорировали
ее. Ходили назло в обжорку. Они восставали против всяких новшеств.
Но вот настало время, когда жизнь в порту стала невыносима, и все чаще
и чаще стали раздаваться молодые протестующие голоса:
- Так жить нельзя!
- Мы работаем, как животные, нас бьют угольными кадками, лебедкой, мы
гибнем в трюмах, задыхаемся в угольной и пшеничной пыли, и какая награда за
все?
- Спим в сорных ящиках, мерзнем в вагонах на набережной!
- Наживаются всякие Родоконакки, Карапатницкие, Траппани, Плюгины!
- Долой Плюгина!
- Баню пусть дают нам!
Больше всех протестовал Костя. Он грозил кулаком городу, повисшему над
портом своими роскошными палаццо, вылощенным господам, сидящим на эспланаде
и потягивающим через длинные золотистые соломинки из граненых бокалов
гренадин и мазагран.
- Кровь нашу пьете!
- Погодите!
От этих смелых речей у пропитанных алкоголем и живьем разлагающихся
дикарей замирали сердца. Спокойствию и скотскому житью их грозила опасность.
И вот от пламенных протестов и угроз новые, ненавистные им люди перешли
к делу...
Крыса, ковыляя к эстакаде, вспомнил приход броненосца, тысячные толпы,
палатку, матроса. Матрос лежит, накрытый красной материей, спокойный, со
скрещенными руками. В голове мерцает свеча...
"Потом, потом, господи!.." Все завертелось перед ним, заплясало,
окрасилось пламенем...
Крыса вспомнил дальше, как в отчаянии он метался в обезумевшей толпе,
дергал за рукав то одного, то другого босяка и слезно умолял:
- Брось! Опомнись! Себя же и всех нас губишь! Ему удалось у одного
вырвать факел. Но прочие не слушали его. Толкали его, смеялись, и он плакал,
глядя, как пылают пароходы, пакгаузы, эстакада, клепки. Ему казалось, что
конец света настал.
Море, небо и земля были красные. О брекватер разбивались огненные
волны, и вместо брызг над ним носились искры.
И среди этого моря огня Крыса видел одного Костю. В своей расстегнутой
синей голландке, босой, с копной спутанных волос, он казался вдвое больше
обыкновенного. Лицо его было искажено торжеством и злорадством.
Как ураган носился он по набережной, размахивая факелом...


* * *

- Товарищ! - услышал вдруг позади себя Крыса. Он вздрогнул. Перед ним
стоял Вавило Апостол, старый дикарь-угольщик. Вид у него, как и у всех
дикарей, был пришибленный.
- А! Здорово! - обрадовался Крыса. - Ты как же цел остался?
- Богу карантинному молился.
- В бочке или вагоне?
- Зачем? В баржане. Нас там пятьсот человек молилось. Менты заперли и