"Эмили Кармайкл. Цветок Прерий " - читать интересную книгу автора

то письмо, которое он послал мне в Бостон, когда я еще жила там с тетей
Пруденс. Он описывал эту землю так, будто это был рай земной. Отец мечтал о
том, чтобы это место стало чем-то особенным, каким-то сказочным уголком,
принадлежащим семье Батлеров. Он так любил это ранчо! Здесь его и
похоронили... Если я продам эту землю, я предам моего отца. Кроме того,
"Лейзи Би" принадлежит не только мне, но и Лу, и когда-нибудь будет
принадлежать Фрэнки.
- Разве тебе не приходило в голову, что для Фрэнки было бы гораздо
лучше жить где-нибудь в более цивилизованном месте?
- Где не всем известно, что у нее нет отца?
- Я не это хотел сказать, - спокойно возразил Эймос, - но, может быть,
в этом тоже есть смысл.
- Извини, Эймос, я не собираюсь ссориться с тобой. Наверное, я в самом
деле слишком устала.
Маккензи не могла обижаться на слова доктора. Он был одним из немногих
жителей долины Сан-Педро, кто ни единым словом или взглядом не показал, что
осуждает ее за рождение внебрачного ребенка. Он встал на защиту Маккензи,
когда почтенные граждане Тумстоуна просили, чтобы священник епископальной
церкви св. Павла изгнал ее из храма. Эймосу Гилберту - одному из самых
уважаемых жителей Тумстоуна - пришлось немало потрудиться, чтобы местные
торговцы и банкиры относились с уважением к Маккензи Батлер.
- Ты думаешь, что Фрэнки несчастлива? - озабоченно спросила она и
нахмурила брови.
- Нет, дорогая. Я думаю, что Фрэнки живется так же здорово, как мышке в
сыре. Но это сейчас, а когда она подрастет, могут появиться серьезные
проблемы.
Маккензи вздохнула.
- Мак, - мягко начал Эймос. Он был единственным человеком, который
пользовался привилегией называть ее так теперь. Этим именем ее звали только
Фрэнк Батлер и отец Фрэнки - о них обоих Маккензи было больно вспоминать. -
Девочка моя, - продолжил доктор, - я помню, какой ты была, когда впервые
приехала сюда - настоящая юная леди, выросшая в Бостоне. Ты была ни к чему
не приспособленной барышней, которая восхищалась всем, что видела. Ты витала
в облаках. Посмотри, во что ты превратилась сейчас - твоя улыбка померкла, а
ноги к вечеру наливаются свинцовой тяжестью.
- Просто я узнала, что витать в облаках - никчемное занятие, и
спустилась на землю, Эймос. Когда-нибудь это произойдет и с моей дочерью, -
Маккензи не сразу поняла, что слова ее звучали немного цинично. - Извини,
Эймос, я очень ценю твое доброе отношение ко всем нам, но не собираюсь
продавать "Лейзи Би".
- Тогда хотя бы найди кого-нибудь, кто поможет тебе вести хозяйство и
управляться с работниками. С этими бродягами, которых ты наняла, не каждый
мужчина справится, а женщине это...
Он не стал договаривать, но Маккензи и так знала, что опасность велика:
люди в любой момент могли взбунтоваться.
- Здесь каждый отрабатывает свой хлеб. А Натан выгнал отсюда всех
трусов и бездельников.
- Да уж, - Эймос взял трубку, глубоко затянулся и медленно выдохнул
дым. - Я знаком с одним человеком... Он мог бы помочь. Это мой хороший
приятель, недавно он приехал в город в поисках работы. Может быть, тебе