"Эмили Кармайкл. Цветок Прерий " - читать интересную книгу автора

Маккензи. Обиду он демонстрировал постоянно.
- Тони еще просто не дорос, - Маккензи не хотелось расстраивать Лу,
которая и без того давно уже разочаровалась в единственном сыне. - Меня
беспокоят другие.
- Это опасные люди, Маккензи, - мрачно произнес Эймос.
- Думаешь, я об этом не знаю? Я бы очень хотела расстаться с ними, да
не могу. Закон не поможет выгнать Натана с моей земли.
Эймос согласно кивнул.
- Несколько лет назад я не был уверен, сможем ли мы когда-нибудь
избавиться от Клэнтонов, Маклоурисов и Эрпсов. Тумстоун и все наше графство
могли бы стать чем-нибудь и получше, чем приютом для картежников,
карманников, конокрадов и убийц. Но тех парней давно уже нет, а с нами
остались такие, как Кроссби и слабый в коленках Израэль Поттс.
- Израэль не так уж плох, - вставила Маккензи.
- Он боится Кроссби, - сказал доктор. Маккензи горько улыбнулась.
- Временами и я его побаиваюсь.
Как только Фрэнки покончила с тортом, ее отправили спать, не обращая
внимания на протесты и утверждения о том, что в день рождения девочка может
оставаться с гостями столько, сколько захочет.
Пока Кармелита убирала со стола, Маккензи с удивлением заметила, что Лу
и Эймос тайком обмениваются многозначительными взглядами. Благополучие
Маккензи в последние годы было связано с ними обоими, и она очень тепло
относилась и к мачехе, и к доктору, но Лу давно должна была понять, что
Маккензи уже не та наивная девочка, которая приехала в Аризону за счастьем и
сказками, а нашла трудную и опасную работу. Теперь она знала, что чудес на
свете не бывает, а гоняться за радугой - глупое и бессмысленное занятие.
- Ты выглядишь усталой, - начал разговор Эймос. Он набил трубку и
позволил Лу поднести спичку к ароматному табаку.
- Это заключение врача? - спросила Маккензи с кривой усмешкой.
- Нет, это мнение друга.
Не очень сложно было понять, почему врачебная деятельность Эймоса имела
большой успех: его убедительный тон, безупречные манеры, величественная
седая шевелюра и аристократические черты лица производили на людей
впечатление, будто с ними говорят от имени самого Бога.
- Сегодня был тяжелый день, - сказала Маккензи, - завтра все будет в
порядке.
- Маккензи, - начал Эймос со вздохом, - я понимаю, почему ты так
привязана к этому ранчо. Твой отец любил эту землю, и ты влюблена в нее. Но
теперь тебе слишком трудно. Давай, девочка, не будем говорить об
избирательных правах женщин и тому подобном. Ранчо в Аризоне - не совсем
подходящее место для того, чтобы женщина испытывала свой характер.
От удивления у Маккензи вытянулось лицо и расширились глаза.
- Я не стремлюсь испытать свой характер, Эймос.
- Тогда почему бы тебе не продать все это? Ты выручила бы хорошие
деньги.
- Я не могу продать "Лейзи Би". Это ранчо было голубой мечтой моего
отца. После того, как мама вернулась в Бостон и умерла там, чем только отец
ни занимался, чтобы отвлечься от мрачных мыслей: работал на руднике, пытался
торговать, даже перевозил грузы на корабле. Но лишь на этом ранчо он обрел
покой и снова стал самим собой, - она грустно улыбнулась. - Я хорошо помню