"Борис Карлов. Очертя голову, в 1982-й (Роман в трёх частях, часть 2)" - читать интересную книгу автора

чистые рецептурные бланки. Прекрасная перспектива. Зря я обнадёжила Карлова и
втянула его в эту историю. Чёрт дёрнул выйти за него замуж.
Последнее время у меня плохое предчувствие по поводу всех нас. Это плохо
кончится.

Шурик

Дождливым августовским вечером, когда на улице, скорее всего, начинало
темнеть (в нашей кочегарке не было ни одного окна), а дождь так барабанил по
жестяному навесу, что было слышно изнутри, мы с моим могучим другом несли
очередную вахту.
Летом здесь делать нечего: работает один котёл, да и тот только днём. Я
что-то пописывал, а Попов слонялся и маялся от безделья, пытаясь завязать со
мной разговор и получая один и тот же ответ: "Не мешай, пожалуйста". Время от
времени Попов, заметив на порядочной высоте неровность в кирпичной кладке,
высоко подпрыгивал и отбивал ногой, одетой в тяжелый башмак, неосторожно
высунувшийся кусок кирпича. В тех случаях, когда подпрыгивать приходилось
особенно высоко, он проделывал в воздухе сальто и ловко приземлялся на ноги с
каким-нибудь идиотским цирковым возгласом. Он меня очень отвлекал.
Неожиданно, нарушив мерное течение нашего трудового дня, в дверь раздался
звонок. Попов что-то напевая, пошел открывать. Я с досадой подумал, что если
это мастер участка, то для нас найдется какая-нибудь грязная работа: шла
подготовка к отопительному сезону.
Наверное потому, что это оказался не мастер, наше первое движение в
сторону гостя было доброжелательным.
- Здорово, мужики! Обсохнуть пустите?
Широко улыбаясь, на пороге стоял белобрысый молодой человек с монголоидным
типом лица.
Попов проводил его к горящему котлу, я приветливо кивнул и, убрав свои
записки, закурил.
Незнакомец бросил на топчан спортивную сумку, снял лёгкий, мешковатый по
моде плащ песочного цвета, повесил его на горячую трубу и, оставшись в белой
футболке, джинсах и новеньких резиновых кедах, сделал несколько бодрых взмахов
руками. Его худощавое тело, при росте чуть ниже среднего, выглядело
тренированным и мускулистым.
- Попал, это называется! До нитки! - весело болтал незнакомец. В прошлом
году в лодке волной накрыло, это у нас там, на Онежском, у самого берега уже,
а ветер, собака, - ураган! Проканителил два месяца с воспалением лёгких.
Мужики говорили, что если бы двести грамм на грудь сразу принял, то никакая
стихия нипочём.
От такого потока болтовни мы с Поповым слегка опешили и переглянулись.
Белобрысый истолковал наши взгляды по-своему и поторопился нас заверить:
- Только вы, мужики, не думайте, я на стакан не напрашиваюсь. Если на то
пошло, то я и сам угостить могу.
Он шагнул к своей сумке, открыл молнию и достал две бутылки дешёвого
коньяка по восемь рублей.
- Хотел в номере раздавить, да видно уже не донесу.
Нельзя сказать, что я или Попов были трезвенниками. Можно даже сказать,
что в большинстве случаев мы вряд ли откажемся от такого предложения, если
только действительно не заняты. А заняты мы были как раз настолько, чтобы ч