"Салли Карлин. Это не ваша дочь" - читать интересную книгу автора

заставлявшую Марсию судорожно поворачивать руль. Белое двухэтажное здание
грозно надвигалось на нее.
Как ни странно, вид заветного дома неожиданно пробудил в ней чувство
полной отчужденности от его обитателей, которых она уже хорошо знала по
фотографиям. Марсия проехала вдоль фасада, скользнула небрежным взглядом по
находившемуся в некотором отдалении гаражу, зато пристально вгляделась в
переднее крыльцо, окна и двери дома, надеясь заметить где-нибудь белокурую
девочку, знакомую ей по снимкам.
Обогнув угол дома, она направилась вдоль его боковой стены, как вдруг
из открытой калитки дворика вылетел бейсбольный мяч и с силой ударился о
капот машины, а следом за ним опрометью выскочила, едва не угодив под
колеса, девочка-подросток. Раздался глухой удар, Марсия нажала до предела на
тормоз.
О Боже! Еще немного - и она наехала бы на собственную дочь!
Марсия не дыша свернула в сторону. Дома, деревья, все вокруг исчезло из
поля ее зрения, она видела только девочку, стукнувшуюся о край ее машины.
- О, мадам, простите, пожалуйста! Этот голос заставил Марсию
вздрогнуть. Девочка с фотографии, только на сей раз не смеющаяся, а
расстроенная, смотрела на нее широко раскрытыми голубыми глазами.
Точно такие же глаза видела Марсия каждое утро, глядя на свое отражение
в зеркале.
Вот когда она вмиг поверила доктору Франклину! И хотя в глубине души ее
одолевали темные страхи, сквозь них, как луч солнца сквозь свинцовые тучи,
пробилось ощущение. ослепительного счастья.
Ее дочь не умерла! Вот она, перед ней - живая, дышащая, говорящая!
Тысячи нежных слов просились на язык, руки Марсии непроизвольно
тянулись обласкать девочку, стоявшую так близко. Она с трудом подавила
подступившие к горлу рыдания. Ей хотелось приблизиться к ней вплотную,
схватить в объятия, прижать к себе как можно крепче и осыпать поцелуями,
возмещая материнские ласки, не востребованные в течение стольких лет. Ей
хотелось одновременно и плакать и смеяться, а более всего - предъявить
материнские права на свое родное дитя.
Но вместо этого она продолжала сидеть за рулем автомобиля, оцепенелая и
потерявшая дар речи.
А девочка, которую она выносила в своем чреве и произвела на свет,
девочка с такими же, как у нее, у Марсии, глазами и волосами, смотрела на
нее как на чужую. Да она и была ей чужой.
И счастье уступило место щемящему отчаянию.
- Не плачьте, мадам. Мы заплатим за ремонт машины. - Девочка
наклонилась к кузову. - Да и вмятина пустяковая, почти незаметная. - Она
дружелюбно улыбнулась. - А я, налетев на машину, никаких следов на ней не
оставила.
Из двора выбежал высокий мускулистый мужчина в шортах и майке и
собственническим жестом положил руку на плечи дочери. Сэм Вудворд.
Тот самый Сэм, который вырастил ее дочку и научил ее радоваться жизни -
девочка смеялась на всех фотографиях, сделанных детективом.
Марсию переполняла благодарность к нему, смешанная с неприязнью. Он
внушал ей зависть и - без всяких на то оснований - страх.
Сэм Вуднорд наклонился к окну, так что лица его и дочери оказались
рядом, и взглянул на Марсию.