"Вадим Каргалов. Русский щит (Роман-хроника) " - читать интересную книгу автора

слово, которым стали называть зловещих пришельцев: "татары".
Страшное время, тревожное время...
Смеркалось. Потянулись от деревьев густые синие тени. Вдали запел
пастуший рожок - возвращалось с лесных выпасов стадо.
Подъехали на телеге братья-близнецы Милон и Пука. Высокий, кряжистый
Милон неторопливо подошел к толпе, несмешливо шевельнул окладистой бородой:
- О чем шумите, православные?
Милона в Локотне уважали. Умный был мужик, крепкий, несуетливый. Если
бы не боярский тиун-управитель, быть бы ему головой общине. Но тиуна привез
новый господин, владимирский боярин Иван Федорович, когда пожаловал ему
великий князь за воинские заслуги сельцо Локотню в вотчину.
Ничего плохого про боярина Ивана Федоровича сказать было нельзя: молод,
милостив, крутого нрава не показывал: Люди знали, что до боярского чина Иван
Федорович из простых дружинников поднялся. В одном из походов вражеский
лучник подстерег великого князя, нацелил стрелу под самое сердце. Но
метнулся Иванка, грудью прикрыл своего господина, за что и приобрел честь
великую. Взял его Юрий Всеволодович в свою старшую, ближнюю дружину, а потом
и воеводой сделал, оценив верность и воинскую мудрость. Стал отрок Иванка
боярином Иваном Федоровичем, человеком во Владимире заметным. Были теперь у
него и села, и хоромы в стольном граде, и жена-боярыня. Но, видно, не забыл
Иван Федорович своего бедного отрочества, не возгордился, не гнул смердов до
земли. Тиун собирал оброки умеренно, без лишних запросов. Легче жилось
локотненцам, чем мужикам в соседних селах.
Вот и теперь поговорили мужики, поговорили - и двинулись толпой к
тиуну. Без тиуна никакого дела не решишь, а если дело большое, мирское, то и
подавно решать нельзя. Надумали локотненские мужики от беды схорониться в
старой крепости-городище, что стояла в лесу верстах в десяти от сельца.
Давно не вспоминали о городище, обветшало, поди, подрассыпалось, но ведь
подновить его можно, если миром взяться. Так и сказал Милон тиуну:
- Слухи идут тревожные, не ладно ли будет о своих животах позаботиться?
Трудов-то немного, а в случае чего укрыться можно. Береженого бог бережет! -
И, заметив нерешительность тиуна, добавил хитренько: - Боярское добро, опять
же, сохранится лучше за стенами. Спасибо тебе боярин скажет - позаботился...
Тиун слушал внимательно. Дело говорит Милон, поопасаться не грех. Да и
о том помнить нужно, что в ответе за боярское добро он, тиун. Ну как
разграбят село? С него, с тиуна, боярин Иван Федорович спросит: куда глядел?
Но и спешить вроде бы ни к чему. Других забот хватает, страда скоро. Татары
то ли придут, то ли нет, а жатва на носу. Каждому овощу свое время...
И тиун ответил мужикам неопределенно:
- Городище подновить можно, отчего не подновить. Уберем хлеб и
посмотрим, что и как. Только на казну боярскую не надейтесь, не волен я ею
распоряжаться, не взыщите. А если сами строить будете, миром -
препятствовать не буду.
Мужики загомонили, соглашаясь: дело мирское, и без боярской казны его
поднять можно!
О монахе в Локотне поговорили с неделю и забыли. Нагрянула жатва. С
утра до вечера звенели в полях косы, ложилась подрезанная серпами рожь.
Сельцо окружали со всех сторон лохматые шапки снопов - добрая хлебная рать,
приумножение которой радует сердце землепашца.
Страда схлынула только к октябрю. На телеге, украшенной лентами,