"Лазарь Викторович Карелин. Даю уроки" - читать интересную книгу автора

ее характер, его матери, ее жизненный напор, отданный ему, ему, только ему,
ее единственному сыну, ее надежде и гордости. А вторая телеграмма, от жены,
была, напротив, предельно лаконична: "Как ты там" - и все. И никакого,
конечно, пропечатанного двумя словами вопросительного знака, который был и
не нужен, конечно же, он вытекал из текста. Но и никакой подписи. А вот
подпись бы тут пригодилась. Ну хоть это самое наипростейшее, естественное:
"Твоя Лена". Не было "твоей Лены", анонимен был вопрос про то, как он там.
Чья телеграмма, от кого? А кто его знает! Он-то знал, что от Лены, но она не
подписалась. Стыдится? Таится?
Он подошел к Нине, которая, с покорностью женщин востока, ждала его,
тая лицо под широкими полями шляпы.
- От Лены? - спросила она.
- От мамы и от Лены. - Он показал Нине телеграмму жены. - Смотри, даже
не подписалась. Как думаешь, почему?
- Деловая... Зачем лишнее слово?.. - Нина не знала, что ответить,
прятала глаза под широкими полями шляпы.
- Вообще-то, даже два тут полагаются слова: во-первых, "твоя",
во-вторых, "Лена". Вот такие вот, Ниночка, мои дела, если правду сказать.
- Я думаю, ты не прав, ты усложняешь.
- А ты говоришь не то, что думаешь, ты утешаешь. Ладно, подожди еще
минуточку, я отвечу ей. - Он шагнул было назад в зал, Нина попыталась
удержать его:
- Не сейчас, Ростик. Поостынь чуть-чуть.
- Негде тут остывать. Я мигом.
Знаменский отыскал глазами окошко, где принимались телеграммы, быстро
подошел к нему, радуясь, что нет очереди, быстро заполнил бланк. После
адреса написал всего три слова, сами написались, из-под руки выскользнули:
"Сорок три градуса". И все. И никакой, разумеется, подписи.
- А подпись? - спросила женщина в окошке, русская, немолодая,
усталоглазая, с потекшими, сомлевшими от жары плечами.
- Все!
- Впрочем, понять можно, - сказала женщина, чуть пробуждаясь, умно
всматриваясь в нарядного этого, пригожего и удрученного чем-то мужчину.
Углядела она и его спутницу у дверей. Ох-ох-ох, молодые люди... Вам ли
печалиться?..
На улице, когда из сквознячков кондиционерных снова погрузились в
плотный зной, Знаменский сказал Нине, погордился своей находчивостью:
- Отстукал ей всего три слова: сорок три градуса. Что и соответствует
действительности.
- А как подписался?
- Никак.
- Вот спадет жара, и ты тащи ее сюда, - сказала Нина. - Ух, погуляем!
Тут замечательно осенью. Закатимся куда-нибудь. Тут такие места, такие
селения в горах... Вы как уговорились, когда ее ждать?
- Никогда, наверное. Разве что на денек-другой. У нее очень плотный
график, знаешь ли. Своя карьера. Свои друзья. Как ей вырваться?
- Я бы вырвалась, - сказала Нина, отвернувшись от него, на что-то там
заглядевшись. - Смотри, караван верблюдов прибыл в город! Какие важные!
Какие прямо царственные! А я бы вырвалась... Пойдем к нам обедать? Или
хочешь, пойдем, я покажу тебе наши базары. Вот этот, крытый, называется по