"Лазарь Викторович Карелин. Даю уроки" - читать интересную книгу автора

- Пока не понял.
- А мама?
- Хватит! Хватит об этом!
- Прости. Поговорить было надо, но и все, теперь все. Поверь, Ашхабад
замечательный город. Черт его знает почему, но замечательный. Пекло? Оно
всего пять месяцев в году. Но зато потом... Меняй рубаху, и покатим ко мне.
Каких я для тебя дынь раздобыл, какой виноград! А моя Ниночка, знаешь ли,
стала просто мастером восточной кухни. Ждет тебя! Ну, ты еще когда ее
покорил! Вчера в парикмахерскую бегала. В сорок два градуса! О, женщины!
- А тебе не повредит, Захар, дружба со мной?
Стало тихо в комнатке. С улицы пришли звуки. Млели где-то в тайниках
какие-то квакающие существа. Вечен этот звук на Востоке - на Ближнем ли, на
Среднем ли, вот и в Средней Азии. Где затаились эти квакуньи в асфальтовых и
бетонных недрах - не понять, но всклики их звучат и звучат, будто исходят от
самой земли.
- Тихо говоришь, не слышу, - сказал Захар.
- Чуть ли не предатель, исключен из партии.
- Не слышу, не слышу тебя.
С грохотом распахнулась дверь, и, пятясь, с поклонами, ввел Алексей в
номер стройную, строголикую туркменку в красном платье-тунике. Не первой
молодости женщина, но величава была ее еще не избывшая красота, короной
казалась замысловатая прическа, выложенные торжественно две косы. Но
главное, что прохладой веяло от этой женщины, никакой, ну, никакой не
испытывала она жары.
- Вон они у нас какие, - сказал, залюбовавшись, Захар. Он поклонился. -
Рады вам, рады.
- Салам, салам, - деловито сказала женщина, быстро глянув на
Знаменского, на дорогие его чемоданы. - Так что тут у вас? Вот товарищ, -
она небрежно повела царственной, в браслетах, рукой на Алексея, - вот
товарищ жалуется... Вполне приличный, между прочим, номер.
- Так ведь кондиционер же тю-тю, дорогая Айсолтан! - взмолился Алексей.
- В трехрублевых номерах кондиционеры почему-то всегда тю-тю, - чуть
улыбнулась дорогая Айсолтан. На своего приятеля Алексея она не обращала
никакого внимания, даже как-то подчеркнуто не обращала, неинтересен ей был и
этот нескладный в ладном костюме высоченный русский, ее заинтересовал лишь
вот этот вот, с разгорающейся восхищенной улыбкой на лице, товарищ. В нем
что-то было, что-то такое, что приобвыкшей в отельной службе к
самым-рассамым экземплярам мужской породы Айсолтан показалось интересным,
примечательным, заслуживающим хотя бы двух-трех пристальных, из-под ресниц
фотографирующих взглядов.
- Милая, дорогая Айсолтан, - сказал Знаменский и сложил ладони, как это
делают на Востоке, умело, привычно, поклонившись без подобострастия, но
только потому, что перед такой женщиной невозможно было не склониться, пусть
даже она всего лишь администраторша гостиницы, а он, может быть... - Ханум!
Но тут дышать же нечем!
Она задумалась, взглядывая сквозь густые ресницы. Там, за ресницами, в
ее агатовых зрачках затеплилось сочувствие.
- Зачем такому человеку такой номер заказал? - спросила она Захара. - У
меня два "люкса" свободных. Жарко, начальство не едет.
- А такой человек приехал! - подхватил Алексей.