"Лазарь Викторович Карелин. Змеелов" - читать интересную книгу автора

вот это настоящее. И то, что он, сын, с тобой, как с чужим, заговорил - вот
это беда, горе, неудача всей жизни. Любой ценой, любой ценой!.. А что он
может? Куда идти? С чего начать?
Павел поднял руку, ловя такси. Зеленые огоньки проскакивали мимо него,
будто угадывая, что он из племени неудачников. Наконец сжалился один
частник, хмурый, небритый владелец старого "Москвича",
грязно-красно-бежевого. По седоку и карета.
- Куда?
- В Медведково.
- Не пойдет.
- Червонец.
- Ну, садись.
Всю долгую дорогу проехали молча. Только уже в Медведкове процедил
Павел адрес, и только тормозя, сказал ему небритый, читая в душе:
- Не горюй, парень, образуется.
Лена встретила в дверях. Всмотрелась в него, распахнув глаза, чуть
принюхалась, но ничего не сказала, не стала укорять, не стала спрашивать,
хотя ей известны были его планы - сперва новый костюм, потом к другу, потом
к сыну.
- Каков наряд? - спросил Павел, выжимая улыбку.
- Артист, прямо артист, - сказала Лена.
- Всемогущая штука деньги.
- Верно, кто этого не знает. Вам кофеек сварить или чай?
- Чай. Крепкий. Самый крепкий. Сейчас бы зеленого чая, нацедить бы его
из чайника в пиалу и без сахара, сахар не полагается. Совсем светленький
чаек, а горчит, все в тебе промывает. Можно к Петру Григорьевичу?
- Заходите. Но только на минуточку.
- Я рассказывать ничего не буду, посижу, помолчу.
- Ну-ну.
Петр Григорьевич встретил слабо дернувшимися губами - это он улыбнулся.
- Слышал, про гок-чай толковал. Целебный напиток, верно. Надо будет
сказать Тамаре, чтобы раздобыла. Попью и я с тобой.
- Самым лучшим номером считается сороковой. Да где в Москве его
достать, он весь в Средней Азии оседает.
- Достанет. Если надо будет, в Ташкент позвонит, в Бухару. Вот только
до господа бога никак не дозвонюсь. Не хочешь рассказывать?
- Не хочу.
- Помолчим тогда.
- Помолчим.
И стали молчать. Павел сел на стул в ногах, уставился в стенку, выбрав
пустое место, где не было фотографий, мебели, картин, ковров. Узенькая
полоска всего и отыскалась, полоска дорогих, под штоф, обоев, тоже, как и
костюм, из маленькой, трудолюбивой Финляндии. А Петр Григорьевич лежал с
закрытыми глазами.
- Ты не рассказывай, ты только скажи, магазинчик мой в твоем доме еще
действует?
Павел кивнул.
- Захудалый вид?
Павел кивнул.
- А мы тогда с тобой молодыми были, когда познакомились.