"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

- Воля Аллаха сильнее моей воли. И она сейчас заставляет меня послать
тебя в Самарканд. Тимур нам опаснее князя Дмитрия, и, чтобы все окончилось
хорошо, ехать к нему должен только ты: из всех моих эмиров у тебя самая
лучшая голова и Тимур к тебе благоволит. А к Московскому князю, если
понадобится, я могу послать и другого посла.
- Да позволено мне будет сказать, великий хан: ты уже посылал к нему
одного посла и после жалел, что не послал именно меня.
- Аллах! Разве я виноват в том, что у меня нет второго Карач-оглана? И
поелику я не могу послать тебя сразу в два места, я посылаю тебя в Самарканд
потому, что там ты нужнее! Готовься выехать завтра. Возьмешь с собою еще
четырех князей и четыреста нукеров, - Хромой любит пышные посольства.
Повезешь ему и мои подарки.
- Твое повеление будет исполнено, великий хан. Сколько времени я должен
оставаться в Самарканде?
- Возвращаться не торопись. Исполни то, что тебе поручено, и останься
там столько времени, сколько будет нужно, чтобы понять, каковы теперь
замыслы Тимура, и узнать все, что нам полезно знать. Когда будешь ехать
назад, - задержись и в Хорезме, посмотри и узнай, что делается там. А что до
Москвы, - добавил Тохтамыш, - я еще ничего не решил. Может быть, я не пойду
на нее в этом году, и ты, возвратившись из Самарканда, еще поедешь туда
послом.
Карач- мурза слишком близко знал Тохтамыша, чтобы поверить его
последним словам. Наоборот, он почти не сомневался в том, что хан
окончательно решился на войну с Москвой и именно потому отсылает его в
Мавераннахр. Но в душе он был ему за это благодарен, так как отъезд избавлял
его от тяжелой необходимости отказаться от участия в походе на Русь.
Карач-мурзе было хорошо известно, что татары лучшим месяцем для начала
военных действий считают ав-
густ, - к этому времени вернуться из Самарканда он никак не мог. Ну,
что же, - оставаясь "чистым в делах своих", - как наставлял его митрополит
Алексей, - он сделал все возможное, чтобы предотвратить эту войну, а
остальное в руках Аллаха!
Как всякому ордынцу, на сборы ему не понадобилось много времени, - к
вечеру они были закончены. Поужинав в кругу семьи, он ушел в свою рабочую
комнату, привел в порядок наиболее спешные дела, отдал подчиненным все
нужные распоряжения и приказал позвать к себе обоих сыновей.
Они явились сейчас же и, почтительно поклонившись отцу, сидевшему за
большим столом в глубине комнаты, встали рядом, в двух шагах от двери.
- Подойдите ближе, - сказал Карач-мурза, окидывая сыновей взглядом, в
котором, помимо его воли, отразились удовлетворение и гордость.
Девятнадцатилетний Рустем был великолепен: высокий и стройный, с карими
пламенными глазами и с лицом, в каждой черте которого была видна высокая
порода, - он казался олицетворением воинской красоты Востока. Все, что было
на нем надето, - а он любил одеваться изысканно и с роскошью, - так к нему
шло, что казалось от него неотделимым.
Хорош был и Юсуф, хотя совсем не походил на старшего брата. Лицо его
нельзя было назвать красивым, но оно было приятно; ростом он уступал
Рустему, но был коренаст и очень широк в плечах, - от всей его слегка
неуклюжей фигуры веяло несокрушимым здоровьем и силой. Он мало внимания
обращал на свою внешность, был неразговорчив и не по летам серьезен, в