"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора - Воля Аллаха сильнее моей воли. И она сейчас заставляет меня послать
тебя в Самарканд. Тимур нам опаснее князя Дмитрия, и, чтобы все окончилось хорошо, ехать к нему должен только ты: из всех моих эмиров у тебя самая лучшая голова и Тимур к тебе благоволит. А к Московскому князю, если понадобится, я могу послать и другого посла. - Да позволено мне будет сказать, великий хан: ты уже посылал к нему одного посла и после жалел, что не послал именно меня. - Аллах! Разве я виноват в том, что у меня нет второго Карач-оглана? И поелику я не могу послать тебя сразу в два места, я посылаю тебя в Самарканд потому, что там ты нужнее! Готовься выехать завтра. Возьмешь с собою еще четырех князей и четыреста нукеров, - Хромой любит пышные посольства. Повезешь ему и мои подарки. - Твое повеление будет исполнено, великий хан. Сколько времени я должен оставаться в Самарканде? - Возвращаться не торопись. Исполни то, что тебе поручено, и останься там столько времени, сколько будет нужно, чтобы понять, каковы теперь замыслы Тимура, и узнать все, что нам полезно знать. Когда будешь ехать назад, - задержись и в Хорезме, посмотри и узнай, что делается там. А что до Москвы, - добавил Тохтамыш, - я еще ничего не решил. Может быть, я не пойду на нее в этом году, и ты, возвратившись из Самарканда, еще поедешь туда послом. Карач- мурза слишком близко знал Тохтамыша, чтобы поверить его последним словам. Наоборот, он почти не сомневался в том, что хан окончательно решился на войну с Москвой и именно потому отсылает его в Мавераннахр. Но в душе он был ему за это благодарен, так как отъезд избавлял Карач-мурзе было хорошо известно, что татары лучшим месяцем для начала военных действий считают ав- густ, - к этому времени вернуться из Самарканда он никак не мог. Ну, что же, - оставаясь "чистым в делах своих", - как наставлял его митрополит Алексей, - он сделал все возможное, чтобы предотвратить эту войну, а остальное в руках Аллаха! Как всякому ордынцу, на сборы ему не понадобилось много времени, - к вечеру они были закончены. Поужинав в кругу семьи, он ушел в свою рабочую комнату, привел в порядок наиболее спешные дела, отдал подчиненным все нужные распоряжения и приказал позвать к себе обоих сыновей. Они явились сейчас же и, почтительно поклонившись отцу, сидевшему за большим столом в глубине комнаты, встали рядом, в двух шагах от двери. - Подойдите ближе, - сказал Карач-мурза, окидывая сыновей взглядом, в котором, помимо его воли, отразились удовлетворение и гордость. Девятнадцатилетний Рустем был великолепен: высокий и стройный, с карими пламенными глазами и с лицом, в каждой черте которого была видна высокая порода, - он казался олицетворением воинской красоты Востока. Все, что было на нем надето, - а он любил одеваться изысканно и с роскошью, - так к нему шло, что казалось от него неотделимым. Хорош был и Юсуф, хотя совсем не походил на старшего брата. Лицо его нельзя было назвать красивым, но оно было приятно; ростом он уступал Рустему, но был коренаст и очень широк в плечах, - от всей его слегка неуклюжей фигуры веяло несокрушимым здоровьем и силой. Он мало внимания обращал на свою внешность, был неразговорчив и не по летам серьезен, в |
|
|