"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора - Плачет земля, Дмитрей Иванович! Сперва услыхал я лишь один стон и
плач великий, а после стал различать в нем два голоса: в одной стороне вроде бы татарская женка голосит по мертвому, а в другой, жалостливо так, - ровно свирель пастушья, - плачет русская дева. Без числа воинов падет завтра и у нас, и у татар. Но победа будет твоя. - Как ты о том сведал? - Стал я слушать еще, и вот, там где татарка плакала, помстилосьмне, будто вороны закричали, а на русской стороне зазвонили колокола. Господь нам готовит победу, тому верь, государь. - Слава Христу и Его Пречистой Матери, коли так, - перекрестился Дмитрий. - Устояла бы Русь, а что многие тут навеки лягут, - не без того. Может, и нас с тобой завтра не будет... Не зря бы только. - Зря не будет, да и мы, Бог даст, своими глазами победу увидим, - промолвил Боброк. - А ты все же отдохнул бы теперь, Дмитрей Иванович. Утром небось все силы снадо-бятся. - И то, пойду. Твой шатер где? - За Смолкой, в дубраве. Только я еще обойду стражу, протру ей глаза, ежели что. Сейчас, перед рассветом, сугубо бдить надобно. - Протираешь ты знатно, на себе испытал, - улыбнулся Дмитрий. - Ну, коли так, оставайся с Богом! Помстилось - показалось. Проводив взором фигуру великого князя, скоро утонувшую во мраке, Боброк зашагал к полосе кустарников, окаймлявших речку Чуровку. Стало заметно светлее, - близился рассвет, да и луна начала изредка проглядывать сквозь прорывы поредевших облаков. неладно; дозорный сидел на кочке и, опершись на рукоять меча, поставленного меж колен, спал, негромко прихрапывая. Боброк подошел тихо, как волк, изловчился и с силою ударил ногой по мечу. Воин, внезапно лишившись опоры, рухнул с кочки кулем и ткнулся головой в землю. Он тотчас вскочил, еще не понимая, что с ним стряслось, но грянувшая, как с неба, затрещина разом привела его в себя. "Коли десятник, ништо, - мелькнуло в мозгу, - даст еще раз-другой, того и будет!" Но, подняв глаза, обмер: перед ним стоял грозный Волынский князь, которого в войске боялись пуще всех иных воевод. Узнал его и Боброк: это был костромич Фомка Кабычей, незадолго до того схваченный в Москве за разбой. Будь другое время, ему бы несдобровать, но поелику люди были нужны для похода, - в меру постегав батогами, его поставили в войско, дабы честною службой искупил он свою вину. - Тать шелудивый! - сурово сказал Боброк. - Тебе бы ныне за троих усердствовать, а ты в страже спишь, ровно и не Русь за тобой. Ну, пеняй на себя: ежели стоять невмоготу, будешь висеть! - Князь пресветлый! - возопил Кабычей, понимая, что не мольбы о пощаде, а лишь находчивость может спасти его от петли. - В животе моем и в смерти ты волен! Только не спал я, милостивец, сгореть мне на этом месте, не спал! - Вона! - насмешливо произнес Боброк. - Стало быть, это мне только привиделось? Слово "привиделось" внезапно вдохновило Кабычея, который до этого и сам не знал еще, что станет врать в свое оправдание. - Не спал я, княже, Богом тебе клянусь, - проникновенным голосом сказал |
|
|