"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу авторатемную фигуру, готовящуюся на-
градить его вторым пинком. Еще не вполне сознавая - где он и что происходит, Дмитрий сел, протирая рукой заспанные глаза. _ Так- то ты службу несешь, пес смердящий, - раздался голос, по которому Дмитрий сразу опознал своего зятя, князя Бо брока-Волынского. - Ну, не я бы на тебя набрел, а татары? _ Где татары? - вскакивая на ноги, воскликнул князь. - Окстись, Дмитрей Михайлович! Ты что, в разуме повредился? - Матерь Божья! Это ты, Дмитрей Иванович? - Слава Христу, хоть теперь признал! - засмеялся Дмитрий. - Чай, больше ругать не станешь? - Прости для Бога, государь! Нешто могло мне на ум прийти, что это ты тут спишь? Подумал - страж нерадивый на посту заснул, ночь темна, не видать, кто лежит. А ты как здесь случился? - Притомился малость, обходя стан; прилег тут да и заснул ненароком. Видать, уже поздно? - Уж давно перешло за полночь. - А ты что не спишь? - Вышел стражу проверить да поглядеть, что у татар деется. - Ну, пойдем вместе. Князья молча прошли с версту и остановились, не доходя немного до речки Чуровки, на которой стояли русские передовые посты. Ночь была душной и темной, поздно взошедшую ущербную луну закрывали низкие облака; на юге, за татарским станом, яростно полыхали зарницы; зловеще и нудно где-то, совсем крыльями гуси. Позади, в русском стане, было тихо, словно и нет никого. У татар повеюду пылали костры, слышались крики, ржание коней, дикое, непривычное русскому уху пение и грохот бубнов. - Видать, поганые загодя победу празднуют, - промолвил Дмитрий. - Только не рано ли? - Завтра им будет не до песен, княже. Вон, погляди на сполохив небе, над самой ордой: рдяны, ровно бы кровь из них брызжет. То для них худая примета. - А вот, к слову, Дмитрей Михайлович: сказывают, у вас на Волыни колдуны вельми искусны и знает через них Сполохи - зарницы. народ много верных примет и гаданий. Может, и ты там чему научился? - Перед битвой у нас слушают голоса земли, - не сразу ответил Боброк. Он был лет на десять старше своего шурина, и Дмитрий с большим доверием относился к его военному опыту и житейской мудрости. - И кому дано понимать их, тот может сказать, чья будет победа. - А ты можешь? - Бывало, мог. - А ну, спробуй! Боброк лег на траву, правым ухом припал к земле, закрывши ладонью левое. Он лежал не шевелясь, так долго, что Дмитрия начало разбирать нетерпение. - Ну, что слышал? - спросил он, едва Боброк поднял голову. |
|
|