"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

балках, а ночью ехали и за двенадцать ночей едва обкружили татарский стан!
Ну, на тринадцатую ночь подобрался я к ним поближе, послухать, о чем толкуют
у костров поганые, только забрехал на меня татарский пес и меня схватили.
Наутро привели к самому Мамаю. Спросил он - кто я есть, я запираться не
стал, - и так и так, думаю, смерть. Но он не осерчал, ухмыльнулся. "Да,
говорит, хоть все приезжайте сюды глядеть! Идут со мною двенадцать орд и три
царства, а в службе у меня семьдесят три князя больших да тридцать малых, а
силы моей считанной сорок шесть темь да, может, еще полстолька будет
несчитанной. И, опричь того, всякий день подходят ко мне новые орды. И всю
эту силу, каковой и у Батыя не было, веду я на Русь, на вашего князя Дмитрея
Ивановича!" И, сказав такое, повелел он меня увести. Ну, видя, что Мамай
беседовал со мною милостиво и казнить не велел, стерегли меня не дюже
крепко, и молитвами Радонежского угодника да твоим государевым счастьем
через ночь я сбег и привез тебе свои вести.
- Так... Сколько же, мыслишь ты, поистине есть войска у Мамая? Неужто
он тебе правду сказал?
- Должно быть, прилгнул Мамай, княже, не без того. Счесть я, вестимо,
не мог, а так прикидывал, что туменов у него будет поболе тридцати, может и
сорок наберется.
- Ну, добро, иди. Службу твою не забуду.
Времени терять было нельзя, и Дмитрий в тот же день
Поприще - древнерусская мера длины, примерно верста. В этом
повествовании приводятся все имена русских людей, - князей, воевод, служилых
дворян, купцов- и простых воинов, - участников Куликовской битвы, которые
автору удалось обнаружить в летописях и иных документах эпохи. Их немного
более ста, и они заслуживают того, чтобы их не забыло потомство.
разослал гонцов по всем русским городам, повелевая войскам к Успению
святой Богородицысобраться у города Коломны. На реку Быструю Сосну он
отправил заставу в семьдесят испытанных воинов, под начальством молодых
детей боярских Василия Тупика, Андрея Волосатого и Якова Ослябьева, наказав
им бдительно следить за всеми передвижениями орды, а также захватить у татар
"языка", - не простого воя, а мурзу либо сотника, - и прислать его поскорее
в Москву.
Русская земля всколыхнулась и пришла в движение от края и до края. Но
ни суеты, ни растерянности не было, - все шло ладно и споро, как было
предусмотрено великим князем, ибо народ ему верил и каждый хотел, в меру сил
своих, послужить святому делу спасения Отчизны. В приемные станы свозили
хлеб и гречиху, гнали гурты скота, косяки лошадей; по дорогам тянулся к
Москве и к Коломне пеший и конный люд, двигались отряды всадников, шли обозы
с оружием и запасом; в церквах служили молебны, в селах и деревнях снаряжали
ополченцев в войско: матери и жены укладывали в котомки немудреную снедь,
целебные травы и медвежий жир для лечения ран, не забывали положить и по
чистой белой рубахе, чтобы надел ее воин перед битвой, дабы не предстать
перед престолом Божьим в непотребном виде, ежели выпадет ему смертный
жребий. Никто не голосил и не плакал, - для того еще будет время, - да и что
убиваться-то по одному, когда встает на врага вся Святая Русь, и коли не
выстоит, - никому в ней живу не быть...
Слухи о том, что Русь деятельно готовится к отпору и что под знамена
князя Дмитрия отовсюду стекаются войска, вскоре дошли до Мамая, поколебав
его уверенность в легкой победе. Он понимал, что русские, одержимые идеей