"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

четверо ближайших к нему татар, выхватив сабли, бросились на Остея.
Последний схватился за меч, но не успел и наполовину вытащить его из ножен,
как нал под ударами ордынцев.
- Теперь, - сказал Тохтамыш, обращаясь к своим военачальникам, -
врывайтесь в город и покарайте неверных за их сопротивление своему
повелителю и за предательское убийство Рустем-бека. Мужчин перебить всех,
кроме попов. Но если попы будут в чем-либо вам противиться, убивайте и их.
Объявите воинам, что до захода солнца завтрашнего дня они могут грабить
Москву и делать что захотят с теми людьми, которые в ней находятся. Русские
должны навсегда запомнить, что ожидает тех, кто осмеливается поднять оружие
против Великой Орды!
В ту же минуту нукеры Тохтамыша с грозными криками устремились вперед.
Рубя саблями, опрокидывая и топча безоружных людей, двигавшихся навстречу с
дарами, иконами и хоругвями, они бросились к воротам и успели ворваться в
них прежде, чем москвичи осознали страшную действительность и сделали
попытку их затворить.
Но все же в воротах возникла жестокая давка, - татары через них
проталкивались медленно и с большим трудом, а весть о случившемся мгновенно
разнеслась по всей Москве, и сюда уже бежал отовсюду вооруженный чем попало
народ.
Вспыхнула кровавая схватка, и москвичам, дравшимся с яростью поруганной
надежды и отчаянья, удалось потеснить ордынцев. Еще немного, и ворота можно
было бы затворить, но в это время со стен, в разных местах, послышались
победные крики татар: то стоявшая вокруг города орда лезла по штурмовым
лестницам наверх и, не встречая никакого сопротивления, - ибо на стенах
почти не было людей, - со всех сторон потоками вливалась в обманутую и
обреченную Москву.
На улицах города началась и продолжалась до самой ночи жестокая резня,
ибо русские не прекращали отчаянного сопротивления. Многие заперлись в
каменных церквах, которые татарам приходилось брать приступом. Но и тогда,
когда, высадив таранами двери, они врывались внутрь, - находившиеся тут
люди, во главе со священниками, продолжали драться до последнего вздоха,
защищая свои святыни. Некоторые семьи выдерживали осаду в своих домах или в
боярских хоромах, и даже когда татары поджигали их последнее убежище, - иные
отказывались выйти и покориться, предпочитая погибнуть в пламени.
Толпы людей, преимущественно женщин, в отчаянье метались по городу,
стараясь куда-нибудь спрятаться и спас-
тись от озверевших ордынцев. Но это удавалось лишь немногим, -
остальных татары ловили, срывали с них все, что представляло собой хоть
какую-нибудь ценность, мужчин убивали, а нестарых женщин и подростков
уводили в свои стойбища...
Только глубокой ночью последние очаги сопротивления были подавлены и
звуки сражения и погрома начали постепенно затихать. Но до самого рассвета
истерзанную и оскверненную Москву оглашали гортанные крики победителей,
тяжкий плач порабощенных женщин и стоны умирающих, которых еще не успели
добить.
На следующий день татары уже почти никого не убивали, - даже.уцелевших
накануне мужчин щадили, если они оказывались пригодными для увода в Орду.
Вообще, теперь, - когда, по мнению ордынцев, неприятель был достаточно
сурово наказан и устрашен, - все их внимание сосредоточилось на том, чтобы