"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

потом все одно нас татары сломят и тогда уж не дадут пощады ни людям, ни
городу. Так, по мне, лучше отворить им ворота сегодня и положиться на
ханское милосердие!
- А будет ли оно, это милосердие, или то лишь обман пустой? - спросил
один из старост, прерывая тягостное молчание, последовавшее за словами князя
Остея.
- Чай, слыхал ты, что Нижегородские князья-то баи-ли? - сказал гость
Олферьев. - Ведь они не басурманы, а свои, православные люди, - ужели же
можем уподозрить их в столь великом грехе, что лжею своею захотели бы целый
город христианский отдать на погибель?
- Такоже и я мыслю, - промолвил архимандрит. - Но все же, для верности,
стребуем с них, чтобы на правде своей крест поцеловали. Так что же, братья?
Стало быть, все согласны рядиться с татарами?
- А что сделаешь? Выше пупа не сиганешь! - раздались голоса. -
Согласны, ежели нету иного спасения! Иди, отче, говори с послами, только
требуй с них именем Бога, чтобы все было без обману, а наипаче, чтобы
поганые город не грабили и не полоняли людей!
- Эх, не надо бы, братцы, - сокрушенно промолвил Игнашка Постник. -
Пожалеете вы об этом, да поздно будет!
- Ну, как, Москва, что сказать хану-то? - крикнул снизу уже начинавший
терять терпение князь Василий Нижегородский, когда над воротами снова
появилась городская старшина.
- Сейчас услышишь, - ответил со стены архимандрит Симеон. - Но прежде
того, заклинаю вас именем Бога жива-го и силою всех святынь Его, во граде
нашем сущих, - молвите правду: нет ли какой хитрости или обману в том, что
вы привезли? И ежели покоримся мы воле великого хана, крепко ли будет его
царское слово в том, что не велит он своим татарам грабить Москву и губить
наших людей?
- Ужели стали бы мы, русские князья, обманывать для басурманов своих
православных христиан? - воскликнул
князь Семен. - Верьте нам, братья, хотим вам блага и истину говорим,
как перед Богом: никого не тронут татары, ежели вы добром отворите великому
хану ворота и встретите его с честью и с покорностью!
- Поклянитесь в том оба на святом кресте!
- Экий ты, отче, недовер! - с досадою сказал князь Семен. - Ну, изволь,
коли хочешь. Глядите все: на том, что правду вам сказал, крест Господен
целую! - с этими словами он расстегнул на груди кафтан, вынул золотой
нательный крестик и приложил его к губам. Князь Василий молча последовал его
примеру.
- Добро, князи, коли так, мы вам верим." Но помните: ежели что худое
случится, - неискупен ваш грех перед Богом, и токмо одни вы ответите на
Страшном Его суде за поруганные святыни московские и за погубленные
христианские животы. Отдаем себя и город наш на милость его пре-светлого
величества хана Тохтамыша и покоряемся его царской воле!
- Ну, вот и слава Христу, что вразумил Он вас своею премудростью, - с
облегчением ответил князь Семен. - А то зря загубили бы и Москву и столько
людей! Как же сказать-то хану, - когда ему ворота отворите?
- Отворить нам недолго, - сказал архимандрит, - да ведь ежели все
исполнить по ханской воле и приготовить ему достойную встречу, на то надобно
время. Скажи хану, - к. шести пополудни пускай жалует: будем готовы и