"Михаил Дмитриевич Каратеев. Богатыри проснулись ("Русь и орда") " - читать интересную книгу автора

- Да что ты, отче,, мыслишь, на мне креста нету? - притворно возмутился
князь Василий. - Истинно сказал я вам то, о чем вот уже два дня только и
говорят в татарском, стане. Сам я, вестимо, того не видел, однако думаю, что
ордынские гонцы своего хана обманывать бы не-посмели.
Ложь Нижегородских князей звучала столь, убедительно и правдоподобно,
что почти все москвичи ей поверили. С минуту со стены доносился лишь
невнятный гул голосов, потом князь Остей крикнул вниз:.
- Пождите, послы, - сейчас промеж собою потолкуем и тогда дадим вам
ответ! -
- Ладно, пождем, коли недолго. Да и чего тут много толковать-то? Дело и
младенцам ясное: надобно вам покориться, покуда хан милостив, - тем только и
спасете себя и Москву от погибели!
- Ну, братья, как, - сами станем решать дело али кликнем народ на
вече? - спросдл архимандрит Симеон у стоявших вокруг людей.
- Вече хорошо сбирать, когда есть время на споры да на разговоры, -
угрюмо промолвил один из слободских старост, - а ныне иное: ханские послы
стоят за воротами и дожидают ответа.
- Это истина! - крикнул кто-то из толпы. - Здеся налицо и
князь-воевода, и оба московские архимандриты, и почти вся иная старшина.
Нехай они, - лучшие люди наши, - вырешат дело промеж собой, а мы на том
станем, что они скажут!
- Тому и быть! - поддержали другие. - С вечем и до завтрева дело не
сдвинется! Пущай старшина решает!
- Добро, братья, - сказал архимандрит Симеон, - так оно и впрямь лучше
будет, а потому с Божьим благословением приступим. Говори, княже, что
мыслишь ты?
- Набольший воевода на совете сперва других слушает, а свое слово
говорит последним, - ответил Остей.
- Коли так, починай кто-либо из меньших людей. Вот хоть ты, Игнатий!
- По мне, братья, чего бы нам хан ни посулил, не отворять ему ворота, -
без раздумий сказал Игнашка Постник. - Обманут нас басурманы! Будем
обороняться до конца, - авось приспеет государь наш на помощь.
- Держитесь за авось, покеда не сорвалось! - крикнули из толпы.
- Оно верно, этот авось дюже тонкий, на таком долго не удержишься,
промолвил староста Сурожской сотниСидор Олферьев. - Нешто ты не слыхал, что
Нижегородские князья-то сказывали?
- Не верю я тому! Лгут они!
- Может, и лгут, но на правду похоже. И ежели оно окажется правдой, а
мы, тому не поверив, станем еще обороняться, - понапрасну погубим и Москву и
себя, - сказал Олферьев. - Ведь мы не малые дети, небось кажный понимает,
что сколько ни ерепенься, а долго нам супротив орды не выстоять. Ну,
продержимся еще дня три либо от силы седмицу, а после татары все одно город
возьмут и тогда не оставят в нем камня на камне. Да и людей всех побьют.
- Знамо дело, уж тогда пощады не жди, - поддержал кто-то из сотских. ∙
- А коли ворота отворим и покоримся, думаешь, и вправду помилуют? -
отозвался другой. - Татарве в таких делах не дюже-то верь! В торгу татарин
тебя не обманет, а в ратном деле обман у них законом дозволен!
- Так ить тут еще дело-то надвое показывается: может, обманут, а может,
и впрямь помилуют. А ежели ханской воли не исполним, тогда конец один!
- Чего там один! - крикнул Адам Суконник. - Небось четыре дня против