"Аркадий Карасик. Дочь банкира " - читать интересную книгу автораработать не заставляют - лежи кверху пузом да жиры отращивай. Благодать!
Вцепился старик лесным клещем - не отцепишься! - Хватит, папа, Коленьку доставать! - обиженно оборвала отца Ольга Вадимовна. - Все уже позади. Вот найдет приличную работу, восстановится в институт, женится - детишки пойдут. Наладится жизнь, обязательно наладится! - Конешное дело, наладится... ежели твой уголовник, прости меня Господи, сызнова закон не переступит! - Типун тебе на язык! Единственный посторонний за праздничным столом - армейский дружок Родимцева, Семка Тыркин - не отставал от остальных - провозглашал тосты, желал здоровья, успехов. А Николай балдел. Отвыкшая от спиртного голова кружилась. Попробуй не побалдей, когда находишься не в перенаселенной грязной камере, с падающими в тарелки тараканами и мокрицами, с зарешеченными окнами, покрытыми многолетней пылью, с наездами на зеков пьяных вертухаев. Вокруг - привычная современная обстановка московской квартиры среднего достатка. В задней комнате знакомая до боли тахта, застеленная чистым выглаженным бельем. Помигивают электроные часы, умиротворенно горит настольная лампа. Впечатление - парень возвратился в далекое беспроблемное детство, когда все решала мать, а единственная его задача - учиться. Желательно, на пятерки. Три года будто вычеркнуты из жизни. И за что? Босс, у которого недавний десантник подрабатывал телохранителем, по пьянке полез на грязную проститутку, трахнул её. В принципе - плевое дело, проститутки для того и суммы, которой с ней расплатился босс - написала заявление в милицию. Так, мол, и так, такой-то вместе со своим телохранителем насильно оприходовали её, нанесли физический и моральный ущерб. Наверняка, грязная подстилка не сама писала - продиктовал ей опытный адвокат. Сейчас юристов - пруд пруди, только успевай раскошеливаться. "Насильников" окольцевали и посадили в следственный изолятор. Экспертиза показала - насиловал босс, его охранник не причастен. Результат: боссу - семь лет, Родимцеву за пособничество и невмешательство - три года. И вот он дома... Постепенно родственники разошлись. Завтра - будничный рабочий день, не стоит засиживаться. Остались мать с сыном и Тыркин. Мать ушла на кухню - мыть посуду, разогревать второе - жаренные окорочка с картошкой. Поминутно заглядывала в комнату, ещё не веря тому, что Коленька - не в мерзкой тюряге, а дома. И завтра будет дома, и через месяц, и через год. Пойдет работать, обзаведется семьей. Она не слышала, о чем тихо беседуют парни. В её представлении после всего перенесенного в заключении Коленька даже подумать о чем-то предосудительном не может. - Слышь, Колька, - горячечно шептал Семка, оприходовав невесть какой по счету стакашек. - Наголодался, небось, соскучился по бабам, да? - осоловелый Родимцев качнул головой: да, оголодал. - Могу помочь. Есть одна телка на примете. Классная, центровая, фуфеля - с ума сойдешь. Моей Наташки подруга... Хочешь, сведу? - Хочу, - тряс очумелой башкой "именинник", с трудом улавливая |
|
|