"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

чуть ли не плод советской пропаганды. Говорилось о предшественниках
Менделеева! Надо просто ничего не понимать в скачкообразном ходе мысли от
Бойля к Менделееву, чтобы называть предшественниками периодического закона
Менделеева попытки классификации элементов, имеющие чисто внешнее сходство с
его таблицей. Я, химик и любящий химию, по-настоящему не знал своего дома.
Но, когда я учился, я об этом не думал. Слава богу, что хоть важность
термодинамики понял - кто-то незаметно меня вразумил. А ведь мог бы
отнестись, как к любому другому предмету.

* * *

Особое место в моей студенческой жизни (и, думаю, многих) занимает
целина. Первый раз студентов посылали туда в 1956 г. Я ездил два следующих
года. Большое дело сделали те, кто это придумал. Нас бросили в особую точку
советской жизни, где можно было увидеть и понять очень многое. Если,
конечно, было желание. Есть ведь люди, которые на что-то странное в упор
смотрят - и не видят. Кажется, забыть такое невозможно, а назавтра его
спрашиваешь - нет, не видел!
Каждый бы рад про свои молодые годы что-то рассказать, и мне трудно
удержаться. Но постараюсь ограничиться тем, что оставило зарубку, "наставило
на путь". Не по порядку важности, а так, как тянется нить воспоминаний.
После первого курса поехали добровольцы, примерно четверть курса. Мне
повезло - попали в Кустанайскую область. Я даже как-то отпросился на сутки и
на попутных съездил в Михайловку, где был в эвакуации. Прошел те два
километра до школы на холме, куда я бродил ребенком, когда скучал по матери.
Вспомнил пруд, где меня чуть гуси не загрызли, аквариум в учительской, около
которого меня укладывали на диване спать после такого путешествия.
На этот раз мы ехали из Кустаная на грузовиках, через казахские
кишлаки. Был 1957 г., многие семьи жили еще в землянках. На остановке в
одной такой землянке мы попросили напиться. Старуха вынесла ведро: "Пейте.
Все-таки любим советскую власть". После европейской части землянку было
видеть не по себе. Приехали, сгрузились на окраине деревни, разъехались по
отделениям совхоза. Привезли нас на место - степь и перелески, надо ставить
армейскую палатку. Подъехал молодой казах-пастух на лошади. Хоть и лето, а в
шапке-ушанке и полушубке на голое тело. Мы еще ночи казахстанской не
хлебнули, и в жару его наряд казался странным. Он явно залюбовался на наших
девушек, но разговаривать стал с ребятами. Разговор был такой замечательный,
что в память врезался до мелочей - и в то же время не верится.
Парень тот кончил местную десятилетку и работал пастухом. Узнав, что мы
из МГУ, он обрадовался - у них, мол, таких никогда не бывало. И спрашивает
нас: "Над чем сейчас Виктор Шкловский работает, что нового пишет?". Я лично
имя Шкловского отдаленно слышал, но ничего не читал, так что промолчал.
Нашелся среди нас один знающий, что-то сказал пастуху о космологии. Пастух
проявил полное знание предмета. Я, говорит, стараюсь все книги Шкловского
покупать, да не уверен, что все к нам доходят. Потом спрашивает: "А что
Бонифатий Михайлович Кедров написал? Мне его работы по философии науки
нравятся. Вы с химфака, наверное, знаете". Б.М.Кедров был философ и историк
химии, но тогда я и имени его не слышал, это потом я его слушал на первом
собрании, где открыто громили Т.Д.Лысенко (кстати, я с Лысенко рядом сидел
на том собрании). А позже с Кедровым мне пришлось работать в одном