"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

Поехал на химфак, сообщить нашему старшему, от партбюро. Это был
профессор Савич, известная на факультете фигура - маленький, экспансивный.
Напустился на меня: "Как это дело добровольное? Ты что! Это политическое
дело. А ну, поехали вместе". Я поразился его таланту убеждать. Сел за стол и
начал: "Вы чего, ребята, добиваетесь? Сушилки нет - это безобразие. Но вы
это дело переводите в ненужную плоскость, только нервную обстановку
создадите. Вы сигнал дали, идите голосуйте спокойно. Я профессор Савич из
МГУ, член партбюро. Сам этим делом займусь, обещаю. Пробьем сушилку -
гарантирую". Они собрали ребенка и пошли - вижу, довольные. Бунтовать
страшно, а сушилка нужна.
Но у меня язык не поворачивался уговаривать. Решай сам! Это уже,
конечно, вирус демократии. Кстати, как раз в тех, кто особенно по
многопартийности страдал, я этого вируса не замечал. Савич пошел сам в барак
и стал взывать к здравому смыслу. И что-то пообещал потому, что дело было
ясное. А у же потом, в институте, на таком же посту была тоже член партбюро,
но прогрессивная женщина. Она тоже меня гоняла поторопить. А мне резонно
отвечают: "Ну что ты гонишь? Сказали, что придем. Ведь для чего-то участки
держат открытыми до десяти вечера". Я согласился, что это резонно. Пришел,
говорю ей, а она чуть не в слезы - хотела уйти пораньше. Идите, говорит,
выпишите на них открепительные талоны. Я изумился: "Да вы что? Это же
незаконно. К тому же они сказали, что придут. Вы идите, если вам надо, а я
буду до конца сидеть". Она на меня обиделась: "Глупости все это. Уйти я не
могу, пока все не проголосуют или талоны не будут лежать. А если они придут,
их талончики порвут". Я уперся, и больше меня в эти дела не брали.

* * *

Пять студенческих лет пролетели быстро, само устройство этой жизни
обдумывать и не успевали, еле успевали принять реальность как данное. Потом
додумывали. Объем учебной работы, который наваливается на студента сразу в
сентябре, ошарашивает - это такой разрыв непрерывности после школы, что не
всякий выдерживает. Что-то тут в школе не продумано. Тем, кто в старших
классах ходил в кружки МГУ, было, конечно, легче, а для многих учеба была
сопряжена с тяжелыми перегрузками. Значительная часть скользила по зачетам и
экзаменам, не успев как следует ухватить суть. Специалистами они выходили,
навыки получали, но свой истинный потенциал раскрыть в работе не могли.
Для химика, по-моему, главное было понять термодинамику. Не аппарат ее
математический освоить, а как-то переключиться с механистического видения
процессов на термодинамическое. Тут происходило резкое разделение - на тех,
кому это удалось, и тех, кто экзамен сдал, а видеть мир по-иному не стал. Да
это и не только для химика было важно. Сегодня споришь с кем-нибудь о том,
что происходит в нашем обществе, и видишь, что он так и продолжает видеть
все в понятиях ньютоновской механики. Трудно с ним говорить, как будто о
разных вещах речь идет. Не чувствует собеседник "потенциальных барьеров", и
странно ему, что путь к хорошему состоянию почти всегда сопряжен с временным
ухудшением положения.
Думаю, на химфаке были сильно поставлены практикумы и семинары.
Преподаватели работали с небольшими группами, много времени каждому уделяли.
Когда я учился, шла смена поколений преподавателей среднего звена - тех, кто
вел семинары. Приходила молодежь просто блестящая, особенно математики и